Залусская завела свой «фиат» и поехала на свадебный прием. Джа-Джа прикрыл глаза на отсутствие у нее документов, выдав специальную справку, с которой она могла передвигаться по его территории. Соответственно, вне юрисдикции хайнувского участка ей придется справляться самостоятельно. И на том спасибо. Большое спасибо! — мысленно поправила она. Стакан по-прежнему наполовину полон.
* * *
Божену Бейнар терзали нехорошие предчувствия, хотя все, казалось бы, шло по плану. Ивона успела на венчание и получила множество комплиментов. Ее отец, по всей видимости, валялся где-то под забором, потому что так и не появился в церкви, чтобы привести в исполнение свои угрозы. Впервые в жизни он сделал что-то хорошее — не расстроил свадьбу дочери. После церемонии Бондарук подписал договор пожизненной ренты на землю в пользу ее старшего сына. Стоимость указали символическую: один злотый. Владислав скоро построит на этой земле дом, откроет какую-нибудь легальную фирму, мечтала Божена. Наконец-то они переедут из этого клоповника на Химической.
Однако сердце матери предчувствовало, что Квак появился не просто так. Божену не обманешь словами: «Мама, не беспокойся, я его уже не люблю». По опыту она знала, что «уже не люблю» дается женщине не так легко. Тем более, когда дочь исчезла перед собственной свадьбой на целых полдня вместе с бывшим женихом. Что могут делать молодые, еще несколько месяцев назад влюбленные друг в друга, в течение нескольких часов? Божена не испытывала иллюзий. Что-то произойдет. Что-то неподвластное ей. А Божена не любила, когда дела решались без ее участия. Поэтому она сидела за свадебным столом как аршин проглотив, постоянно поглядывая на Ивону и выискивая что-нибудь подозрительное в ее поведении. Тем не менее прицепиться было не к чему. Наконец один из сыновей сделал ей замечание, что она ведет себя как цербер.
— Она уже замужняя женщина. В разнос не пойдет, не волнуйся. — Иреней засмеялся. — Выгодно продала дочку, молодец. Теперь хотя бы поешь толком.
— Я, например, буду есть, пока обратно не полезет, — добавил младший сын. Шутка пришлась по вкусу сидящим рядом гостям, потому что они громко рассмеялись.
Столы были полны всевозможных разносолов, но Божене кусок в горло не лез. Гости крикнули «Горько, горько». Молодые скромно поцеловались под вуалью. Раздался свист. Публика ждала не таких поцелуев. Бондарук поднял руку, и лишь одного жеста хватило, чтобы шум утих. Божена искренне им восхищалась. Она поймала себя на мысли, каким человеком был Петр в молодости и почему она тогда к нему не подкатила. Если бы Ивона не явилась, то в отчаянии она предложила бы ему свою кандидатуру. На самом деле, она вышла бы за него с огромным удовольствием, хотя знала, что ее, старую, он бы не захотел. Еще пожалеет.
Обед для ВИП-персон подали в ресторане рядом с уличной сценой, переделанном из царского каретника. Плебс гулял на улице, под открытым небом. Мероприятие только началось, а на столах уже не хватало мяса. Официанты раз за разом подносили свежезапеченых поросят. Люди ели и пили так, словно завтра во всей округе должен был начаться голод. Они готовы были затоптать друг друга ради куска дармовой свинины. Напитки подавались в пластиковых стаканчиках. Тем не менее пустые битые бутылки покрывали утоптанную землю стеклянным ковром. Праздники такого уровня и масштаба бывали в этих местах нечасто. Уже смеркалось, но народу становилось все больше. Планировались танцы, концерт Пугачевой, традиционные свадебные игры и фейерверки. Пока никто не морочил себе голову тем, что будет твориться ночью во всех близлежащих кустах.
Участники хора поели и встали из-за ВИП-стола. Поклонились спонсору, дав понять, что готовы к работе. Бондарук позволил им выйти из зала. Через четверть часа в лесном амфитеатре должен был начаться конкурс хоровых коллективов, в том числе церковных. Пригласили заодно и частушечников. Весь фолькрепертуар. Белостокское телевидение готовилось транслировать действо. Вслед за фольклорной частью на сцену выйдет божественная Алла. Российская звезда согласилась приехать, но, в соответствии с договором, вплоть до самого начала своего выступления будет находиться в отеле. Перед входом в амфитеатр топталась толпа ее поклонников.
Божена встала из-за стола и двинулась к выходу. Места в амфитеатре было достаточно, но лавок — всего несколько штук. Они были зарезервированы для семьи молодоженов. Новоиспеченная теща собиралась сесть в первом ряду и перестать терзать себя сомнениями.
— Пани Боженка, как всегда, неотразима. — Кто-то потянул ее за палантин. Она потеряла дар речи. В дверях стоял Квак, одетый в черный кожаный комбинезон. В руке шлем. Несостоявшийся зять блеснул широкой белозубой улыбкой. — Я хотел попрощаться и поблагодарить. За все. Не поминайте лихом.
Вожена с минуту молча вглядывалась в него. Ничего удивительного в том, что Ивка выбрала его. Ее Давид тоже когда-то производил подобное впечатление. Видимо, слабость к неблагодарным патологическим нищебродам содержалась в ДНК матери и дочери. Но Вожена много чего пережила и понимала, что супружество — это, прежде всего, контракт. Замуж надо выходить по расчету, а чувства тут вообще ни при чем. Если заодно есть еще и любовь — прекрасно. Если нет — еще лучше. Эмоции привносят ненужный хаос. А в жизни должен быть порядок.
— Ты что задумал, змей? — прошипела она.
— Уезжаю, — ответил он. Вроде бы искренне.
Вожена выдохнула. Потом протянула руки и обняла его, словно непослушного сына. Со стороны могло показаться, что они очень близки друг другу. Но нет. Вовсе нет.
— И никогда сюда не возвращайся, — предупредила она его с фальшивой заботливостью и сжала так сильно, что он почувствовал запах ее пота. Она, в свою очередь, учуяла алкогольный выхлоп. Это ее напрягло. Она пригрозила: — Я лично тебя обезврежу. Усёк?
— Если только старичок вдруг скопытится, — засмеялся Юрка.
Она тоже засмеялась, при этом испепеляя Квака враждебным взглядом. Все-таки он достойный противник. Настоящий пройдоха.
— Пока что муж Ивоны чувствует себя прекрасно. — Она смерила Квака внимательным взглядом. — Я сообщу, если что-то изменится. До этого момента — дружба врозь.
Они разошлись в разные стороны. Вожена заняла место на одной из лавок и смотрела, как Квак садится на мотоцикл и уезжает. Она даже прослезилась. Ей нравился этот шалопай. Сейчас она чувствовала себя королевой-матерью. Именно она раздавала карты в этой партии, упиваясь собственной влиятельностью. Она знала, что это заметно со стороны. Люди украдкой рассматривали ее. Сегодня день свадьбы ее дочери и одновременно триумф Вожены. Дочь в корне изменила свою жизнь, но только благодаря ей, матери, дело доведено до счастливого финала. Нельзя допустить, чтобы кто-нибудь все испортил. Ей надо быть начеку.
— Вон пошел, — прогнала она фотографа, который гонялся за ней с дешевым фотоаппаратом.
Но как только появилась телекамера, Божена тут же приняла горделивую осанку и начала позировать. Вокруг немедленно зароилась толпа. Бондарук занял место рядом с тещей и теперь уже оба принялись улыбаться в камеру, позируя словно пара. Завтра записи появятся на местном телеканале и в Интернете. Она надеялась, что хорошо получится.
