— Спросите ее! — Божена схватила его за куртку. — Пожалуйста, поговорите с ней. Что это может значить?
Отчаявшаяся мать бросилась за старушкой.
— Ее нет в живых? — в ужасе кричала она, а потом дернула Дуню так, что та чуть не упала. — Пожалуйста, скажи мне. Скажите мне, что это не так.
Миколай обнял Божену, пытаясь успокоить. Наконец усадил ее в машину, а сам догнал Дуню.
— Пусть она не возвращается сюда, Коля, — сказала она прежде, чем он спросил ее о чем-либо. — Ей надо спрятаться или уехать навсегда. Так ей и скажи, если встретишь.
Миколай наклонился, схватил жилистую грязную ладонь Дуни и прижал ее к губам. Глаза заслезились.
Божена не слышала слов шептуньи, но сразу догадалась и зашлась громким плачем.
— Старуха врет! — причитала она. — Это неправда. Она не может этого знать!
Миколай молчал. В этот момент Дуня остановилась и обратилась к матери холодно и кратко:
— Это твоя вина, — прошептала. — Ты отдала ему дочь на растерзание.
Ее слова прозвучали как проклятие. Божена тотчас притихла.
— Я не знала, — пробормотала она. — Я только хотела, чтобы она никогда не была такой бедной, как я.
Дуня раскрыла ладонь, которая внутри оказалась на редкость чистой и нежной. В центре лежал клубок черных волос, которые шептунья сняла с расчески пропавшей девушки.
— Ты не веришь, — заявила она. — Ни во что не веришь. Но твоя дочь уже спокойна и счастлива, потому что далеко от тебя. А ты спокойна больше не будешь. Проклинаю тебя за все зло, которое ты этому дитю причинила. Будешь нести это бремя до конца своих дней.
Она плюнула на траву, отвернулась и пошла в свою сторону. Чуть дальше, на обочине, она нашла березовую палку, в которой узнала подпорку креста с братской могилы. Видимо, вандал выбросил ее здесь из окна машины. Дуня подняла палку и сунула ее в заплечный мешок. Она намеревалась сжечь ее вместе с волосами и фотографией пропавшей девушки.
* * *
— Доман! — Романовская вскочила и бросилась обнимать высокого брюнета в кожаной куртке, которого уже обступили коллеги из местного участка.
Кристина знала, что к ним направили спецгруппу из области. Утром дежурный доложил ей, что два сотрудника уже в пути, однако она не ожидала такого приятного сюрприза. Когда в дверях появился старый друг, Романовская вздохнула с облегчением. Майор Томаш Доманьский по прозвищу Доман, уроженец Хайнувки, был переведен в Белосток всего несколько лет назад. Последний раз Романовская видела его по телевизору, когда в паре с профайлером из Катовиц он раскрыл дело об убийстве детей в белостокском микрорайоне Десентины.
Полицейский тоже засиял, увидев Кристину, и, обнимая, даже приподнял ее в воздух. Мимолетом она поймала ревнивый взгляд Джа-Джи и почувствовала при этом невероятное удовлетворение. Когда-то Доман и Джа-Джа работали в паре. У Франковского имелся перед Доманом должок: Томаш поймал Джа-Джу на мелком проступке, но не доложил начальству о том, что коллега брал взятки. При этом даже помог выкрутиться, подчистил бумаги, добавив, что делает это лишь ради Крыськи и Блажея, чтобы им не пришлось краснеть из-за мужа и отца. Романовская до сих пор не знала о том, что Джа-Дже раньше случалось преступать закон. А сейчас, когда она стала комендантом, это знание могло бы ему очень повредить. Джа-Джа был уверен, что Доман его не выдаст, но все-таки предпочитал дуть на воду. Поэтому он всегда относился к Доману с уважением и даже в шутку никогда не поддевал его, что было нормально по отношению к другим коллегам, в том числе и из Белостока. И на этот раз, к удивлению Кристины, бывший муж незаметно вышел из кабинета и закрыл за Доманом дверь.
— Как Лилиана? — спросила Романовская, вернувшись на землю.
— В августе родит, — гордо объявил майор. — Бегаю попеременно за селедкой и пирожными. Этап соленых огурцов уже пройден.
— После трех девиц первый парень в семье Доманьских. Ты горд? — Она с улыбкой увлекла друга в сторону своего кабинета. Джа-Джа не решился пойти за ними. — Больше не петушишься, надеюсь?
— Глупости покинули мою голову. Кажется, я повзрослел. Крыся, а ты? Ну, ну! — Он подмигнул ей, указывая на стол коменданта. — Это кресло прежде не знало дамской попки. Поздравляю.
Романовская залилась румянцем.
— Если бы ты не уехал, правил бы сейчас здесь!
Она включила чайник, насыпала кофе в кружку с надписью «60 лет полицейской школе в Пиле». Они оба были ее выпускниками. Потом открыла банку из-под соленого арахиса и насыпала в кружку две ложки сахара.
— Даже если бы мне предложили, я бы не пошел на эту должность, ты же знаешь. — Доман скривился и захохотал: — А как там Джа-Джа? В смысле, как он это пережил?
— С трудом. — Кристина не хотела вдаваться в подробности, но они обменялись понимающими взглядами. Доман слишком хорошо знал Джа-Джу, чтобы не понимать, что бывшего супруга Романовской сжигает зависть. Она лишь добавила: — Он сам себя подставил. Слышал, что Старый нам тут устроил? Джа-Джа был тогда с ними. Слава богу, трезвый как стеклышко. Его задачей было развезти их всех по домам.
Они были знакомы много лет. Сколько раз пировали вместе на пикниках, новогодних корпоративах и именинах, пока Доманьский жил в этом городке. Он был мужем ее лучшей подруги. Много лет работал в Хайнувском участке, но продвижение по карьерной лестнице никогда его не интересовало. Доман грезил убойным отделом, и несмотря на то, что в областном управлении не было такового, ему удалось попасть в криминальный. Он часто жаловался, что исполнившаяся мечта — это самое худшее, что может случиться с человеком, но Романовская была уверена, что он бы не стал ничего менять. После отъезда Домана она практически потеряла контакт с Лилькой. Кристина слегка обижалась, что подруга так легко забыла ее. Доман вдруг задумался и нахмурил брови.
— Есть новости о пропавшей?
Романовская подала кофе и печенье на блюдечке. Села.
— К нам командировали только тебя?
— Шутишь? — скривился он и взглянул на экран смартфона. — У меня тяжеленный хвост. Фантомас с прихлебателем вот-вот прибудут. К счастью, прокурорша — девка вменяемая, с такой можно договориться. Работать будем с вашими людьми. Начальство рассчитывает, что мы быстро размотаем дело. С последним именно так и было.
— Домана в президенты! — Кристина неуверенно улыбнулась и, достав из шкафа папки с материалами дела, положила их на столе перед майором. — Я постараюсь кратко обрисовать ситуацию. Дело только кажется простым.
Доман глянул на закрытую дверь. Романовская встала и повернула ключ в замке.
— У нас вторая голова.
— Слышал, — ответил вполголоса Доман. — Ты даже не представляешь, сколько подписей мне пришлось собрать, чтобы отправили именно меня.
— Сколько? — поддразнила она его, но ей польстило, что он так хотел приехать.
