— Ничего, найдем этого умельца. У меня есть несколько адресов. Газ. Тоже мне открытие. Я думал, ты расскажешь что-нибудь о инфракрасных датчиках парктроника или бардачке для хранения противотанковых ракет.
— Ничего такого я не обнаружил. Хотя, стоит проследить историю этой тачки в транспортной инспекции. Там может быть немало интересного. Все-таки огонь, вода и медные трубы для нее суровая реальность.
— Так же, как и для хозяина. Мы все проверим. Штрафы, фоторадары, страховки. Не волнуйся.
— Вот это я люблю. — Лесневский лукаво улыбнулся. — И не забудь, что машина проехала только пять километров с места стоянки. И ни метром больше.
— Значит, это был не Бондарук.
— Он не приложил палец к этому похищению, — подтвердил Лесневский. — В буквальном смысле, разумеется. Хотя, мог сидеть за рулем. Отпечатков у нас выше крыши. Результаты завтра.
— То есть ты намекаешь, что нам надо искать гаражи в радиусе пяти километров, так?
— Наконец дошло! — Лесневский упер руки в бока.
— Но там радиус леса километров тридцать! И нет никаких построек. Выходит, что он стоял под открытым небом, может, в шалаше.
— И вот это меня с самого начала смущает, братан.
Какое-то время они стояли молча. Доман сдался и закурил.
Лесневский не успел остановить коллегу.
— Сделал компьютер за сто тысяч и вмонтировал газ? — думал вслух Доманьский. — Чего ради? Пан — эксцентрик?
— Здесь все делалось зачем-то.
— Лучшее приберег для финала, да, каналья? — догадался Доман. Он выпрямился и ждал. — Давай десерт!
Техник снял красный военный берет и взлохматил редеющие волосы. Потом направился к багажнику. Доман потопал за ним.
— Здесь должен находиться газовый баллон. — Лесневский поднял покрытие из войлока. — А лежит вот это.
В углублении для запасного колеса майор увидел сверток в клетчатом пледе.
Доман не вытерпел, надел перчатку и сорвал плед. Под ним он обнаружил аккуратно уложенные по размеру пилы, тесаки, металлические прутья и старый револьвер типа «Бульдог» с обрезанным прямо у самого барабана стволом. Доман хотел поднять его и рассмотреть поближе, но Лесневский остановил его.
— Он неисправен, — пояснил. — А вообще, это только половина арсенала. Мы забираем это все в цианоакрилатовую камеру. Нет смысла копаться с этим всем здесь, поштучно. Так только оставил пока, чтоб тебе показать.
— Для эффекта? — закончил майор. — Хотел увидеть мою мину?
— Именно. — Лесневский растянул губы в широкой улыбке. — Конечно же мы проверим, не подходит ли этот обрез к дыркам в кузове.
— Ох, как бы тогда все пело и плясало, — размечтался Доман. — Иншалла!
— А в багажнике этого старичка мы обнаружили настоящее сокровище.
Техник подошел к стене и указал на другой автомобиль — голубой «фиат» Залусской. За сломанную ручку он поднял туристическую сумку-холодильник. Открыл. Под слоем замороженного мяса, нарезанных овощей и ванильного мороженого находились целлофановые емкости с длинными трубками, заканчивающимися иглами. Пакеты были профессионально подписаны и содержали бурую жидкость.
— Человеческая, — техник предупредил вопрос Домана. — Один был поврежден, поэтому я сразу же удовлетворил свое болезненное любопытство. Мы используем для этого агаровый гель, старейший и самый простой метод в мире. Пацаны из лаборатории сделают анализ, и ты еще сегодня вечером узнаешь, кому она принадлежала: даме или джентльмену.
— Сколько ее там?
— Почти шесть литров. Столько, сколько содержит кровеносная система среднестатистического человека.
— Это кровь одного человека? — с трудом произнес Доман.
— Поверь старому медику. — Лесневский указал на этикетки. — Я уже и Юлите звонил. Моя драгоценная женушка подтвердила, что таким образом помечают кровь для переливания. Согласно надписям, жидкость выпущена у одного человека. Но мы, конечно, проверим это лабораторным путем. На твоем месте я бы занялся работниками местной больницы. Если они знают, что обе машины у нас, то, скорей всего, уже начали уборку в своем курятнике.
— Если это юшка одного человека, то, скорей всего, он скончался от потери крови, — неуверенно начал Доман.
У него мелькнула мысль, что вместо того, чтобы искать пациента «Тишины», он должен заказать вертолет, георадар и роту солдат для поисков невесты, новоиспеченной супруги пана Очкарика. Он сразу представил себе рожу коменданта области, когда скажет ему о дополнительных затратах.
— Не обязательно. — Павел пожал плечами. — Человек, возможно, жив и чувствует себя прекрасно.
— Что ты несешь? — Доман резко повернулся.
Крышка холодильника захлопнулась.
— Такое возможно, если ему перелили шесть литров новой свеженькой крови. Завтра вечером лаборатория даст знать, кто живет в этом холодильнике. Юлька не сможет быстрее. Я ее просил.
Дыня, 1957 год
Босоножки канареечного цвета из плохонькой ткани были ужасно некрасивыми, но Дуня не могла на них насмотреться. Ложась спать, она ставила их на подоконник, чтобы они были первым, что она увидит после пробуждения. Михаил Гавел, муж ее тетки, который забрал Дуню к себе после смерти родителей, купил их на базаре на оставшиеся после продажи зерна деньги и подарил приемной дочери, извиняясь, что обувь получше он не может себе позволить. Его дети в этот день получили более ценные подарки, но Дуня все равно была рада. Обычно Михаил давал ей горсть конфет, как маленькой, или рулон разноцветных лоскутков от портного. Он знал, что Дуня, как и ее мать, любит шить.
Она только раз решилась примерить обновку. Перед этим она долго отмачивала ноги в мыльной воде с лопухом, чтобы не испачкать ткань цвета только что вылупившегося цыпленка. Босоножки сидели на ноге как влитые. В течение нескольких недель она не отважилась ходить в них даже по дому, а уж тем более выйти на улицу. Дуне было достаточно того, что они просто есть. Это была ее первая настоящая городская обувь.
Ей было уже восемнадцать, но летом, как и все в деревне, она бегала босиком. Только в церковь и школу надевала соломенные лапти, которые шнуровала до колена, чтобы не спадали. Зимой все носили валенки. Сначала на стопу наматывались портянки. Внутри валенки надо было выстелить газетами, так как обычно они были на несколько размеров больше. Это была часть наследства советских воинов, брошенная на перроне при эвакуации. Дуня с нетерпением ждала подходящего случая, чтобы надеть новые босоножки. И сегодня вечером Михаил как раз объявил ей, что этот день пришел.
С самого утра они должны были ехать в управу, чтобы Дуня получила свой первый настоящий документ, удостоверяющий личность. Этого момента очень ждала вся семья. Дуня Залусская была единственной наследницей умерших родителей, и в этот самый день, с паспортом, ей следовало пойти к нотариусу, чтобы переписать землю Залусских на Михаила и Ольгу — своих благодетелей. Только ради этого тетка все эти годы ее растила.
