– Фес входит в состав островной группы. Это самый большой остров в данной части моря, но столица располагается на Салире, островке в разы меньше. Именно Салир считается местом сделок с материковыми королевствами. Остров Танк – излюбленный курорт аристократов, Берг – остров-заповедник, где и по сей день обитают редкие виды, не выжившие на материке. Малые острова: Кальта, Дракольт, Мишера. Вся группа носит название Пугня, что в переводе значит «драка», – рассказывал Гамод, пока я старательно делала вид, что не замечаю, как он подглядывает в шпаргалку. – В большинстве источников указано, что сюда отправляли каторжников, пьяниц и сирот на работы в каменоломни, те постоянно дрались, отчего островная группа получила такое неказистое название. Но…
– Но?
Зверолюд дернул лисьими ушами и признался:
– Я вычитал в саге Дитридата, что пять веков назад эти острова подвергались атакам морских чудовищ, рабочие отказывались селиться на проклятых островах, поэтому сюда массово сгоняли преступников. Так сказать, помрут – не жалко. Вот почему я пришел к выводу, что Пугня – это не столько «драка», сколько «отпугнуть».
Надо же. Мои охламоны эволюционируют. Еще немного, и я поверю, что научила их мыслить.
– Госпожа Браун, а можно я вон ту палку в руках поверчу! – воскликнул Олаф, восторженно тыча в висящий на стенде экспонат.
Нет, не научила. По крайней мере, не всех.
– Конечно, можно. Только после местные власти открутят тебе руки.
Олаф задумался. Поверить не могу. Он всерьез размышляет!
– Присмотри за ним, – велела я Кире.
– Почему я?! – тотчас окрысилась та.
– Тебе посчастливилось оказаться в поле моего зрения.
Взгляд, которым меня одарили в ответ, был далек от послушания, но девушка все же решительно дернула Олафа за рукав и потащила к следующей экспозиции. Усмехнувшись, я проследовала за остальными и замерла в задумчивости.
Музей не мог позволить себе силовые барьеры, ограждающие экспонаты древности от вандалов типа Олафа, поэтому по старинке натянул перед помостом заградительную ленту, в надежде, что та хоть кого-то остановит. За ограждениями стояли три манекена в древних одеждах, призванные имитировать быт древних людей.
– Многие считают, что история – это ностальгия по молодости, а искренняя любовь к древностям не что иное, как попытка убежать от мыслей о неминуемой кончине. Многие считают, что нет смысла оглядываться в прошлое, ведь оно преодолено. Но мне нравится прошлое.
Ветерок легко ныряет под ленту, кружит волосы присевшего на корточки охотника, мягко касается острия на самодельном копье и летит дальше.
– Много веков назад, в эпоху охотников-собирателей, все люди были равны, не было богатых и бедных. У вожаков не было удобств, привилегий, двух десятков шкур на выход или своего туалета. Никто ничем не владел. Вождь жил как все. Его не лечили маги, его дети не ходили в элитные школы, а жены не купались в молоке. Все делилось поровну или по справедливости.
Когда пищи становилось мало или менялся климат, люди отправлялись в путь. Они просто уходили. Земля не имела цены. И такой порядок вещей сохранялся до тех пор, пока…
– Пока не наступила аграрная эпоха? – предположила Жетон.
Я оглядела шестерку студентов и сказала то, о чем не планировала говорить:
– Пока в наш мир не пришли джинны.
Кивнув, пошла дальше и показала на древний языческий символ, выбитый в стене грота, позже переоборудованного в музей.
– По легенде Всеединый создал людей из глины, демонов – из кусков льда, а джиннов – из чистого пламени. Мало кто знает, но ныне существует четыре вида джиннов: ифриты, гули, сила и мариды. Последние считаются чем-то вроде монахов. Кстати, коренное население островной группы Пугня долгое время поклонялось джиннаямам – хорошим богам, которые исполняли желания. И нет, Олаф, опережаю твой вопрос, сказка про волшебную лампу и три желания – просто сказка.
Парень приуныл, отвернулся и начал карябать ногтем стену в надежде прихватить сувенир на память. Кира, бдительным стражем застывшая рядом, легонько треснула его по руке. Гамод с интересом ценителя изучал древний выцветший свиток, спрятанный под стеклом. Ронни косился на доспех. Жетон умудрялась конспектировать даже сейчас.
– Не знаю такой сказки, – признался Камаль, поймал на себе удивленные взгляды остальных студентов и нахмурился. – Что?! Я демон, нам рассказывают истории о Вьюжке и свирепых обвалах.
– Вот и хорошо, будет что почитать на досуге, – улыбнулась я, проходя к следующему стенду, иллюстрирующему аграрную эпоху. – Вернемся к нашим далеким предкам. Думаю, в какой-то момент они устали от участи охотников-собирателей. С подсказки джиннов люди одомашнивают животных и начинают выращивать злаки. Именно в этот момент земля становится достоянием. Общество делится на тех, кто владеет землей, и тех, у кого ее нет. На богатых и бедных.
Мы медленно движемся дальше.
– Когда земля обрела ценность, появились коронованные лентяи, условно владеющие территориями. Тогда же рождается понятие налога. Крестьянин – человек на земле – вынужден платить королю за привилегию жить и работать на его территории, а король обещает защищать крестьян от других королей. Чтобы держать народ под контролем, король дарил земельные угодья своим друзьям – лордам и баронам. Те собирали с крестьян налоги и отправляли королю его процент. Благодаря налогам король и его друзья могли позволить себе жить в роскоши и не работать. Позволить себе быть привилегированными.
– Как же хорошо, что курицы из комиссии этого не слышат, – облегченно выдохнул Гамод.
– Зато слышим мы! – прогремел под сводами чей-то язвительный голос.
Ну наконец-то! А то я уж начала сомневаться, что в этих краях есть смельчаки, контрабандисты и пираты.
– Отлично! – воскликнула я, выходя вперед. – Охламоны, перед вами живой пример того, что множество представителей разумных рас поступают вопреки своим желаниям. У большинства желание развиваться подавлено системой, которую разработали богатые, обозвав это «образованием». Конечно, им ведь не нужны умы, им нужно неразумное стадо баранов, которым проще всего управлять и отправлять на смерть.
С десяток мужиков не самых приятных наружностей перестали рассредотачиваться по залу, беря нас в плотное вооруженное кольцо, и громко загоготали.
– Слышь, красуля, ты обоснуй свои слова, чтобы потом о здоровье не пожалеть. Мы не какие-то там бараны, мы это… свободные предприниматели!
Ой, хватайте меня под белы рученьки, а то ведь не устою перед шквалом этого гонора и рухну оземь.
– И вот еще что! – запальчиво выкрикнул кто-то из задних рядов. – Местные никогда не поклонялись этим вашим джиннаямам.
– Мальчик, я забыла больше, чем ты знаешь, – совершенно искренне оскорбилась я. – Не пытайся подловить меня на нестыковках.
