– О-о да…
– Потом поглумишься, – решительно оборвал Эрг, одним небрежным движением руки выламывая заднюю часть моей тюрьмы.
Глухой звук, будто кто-то хлопнул в ладони, подтвердил, что сделано это было очень вовремя.
– Господа, это великий день в истории! – У пиратского атташе, по всей видимости, заела эта фраза. – День начала моего э-э-э… – пауза и вопль на грани истерики: – Марсия!
Позвать-то меня позвали, а вот расступиться не удосужились. Махнула красна гарпия крылом, махнула другим, а дальше, как в сказке, народ разошелся в стороны, как воды перед пророком.
– Что тут у вас? – с этими словами я подошла и уставилась на кучу черепков со змейкой в самой гуще.
Не знаю, чего переполошились окружающие. Джинны могли принимать любые формы, поэтому нахождение в лампе змеи сенсацией для меня не стало. Змейка оказалась крохотной, не толще мизинца и не больше ладони. Черные чешуйки играли на солнце загадочными бликами, маленькая головка сонно оглядывалась, быстрый язычок исследовал пространство.
– А это так и должно быть? – уточнил Эрг, подходя и вставая рядом.
Змейка вполне себе натурально поперхнулась, резко дернулась и с укором глянула на нас.
– Дорогуша, не обижайся на его слова. Он же… дракон! – миролюбиво улыбнулась я.
Вероятно, в голове декана это прозвучало как «он же придурок, и тут ничего не попишешь».
– Ну спасибо, – обиженно проворчал тот, скрещивая на груди руки, а я присела на корточки и протянула руку.
– Пойдем, тебе надо восстановиться и принять человеческий облик.
Змейка окинула меня благосклонным взглядом, медленно, с явным трудом выбралась из горы черепков и забралась на ладонь. Я прижала руку к груди и оглянулась на Кьяри.
Давай, организатор. Действуй.
Драконище улыбнулся и развил бурную активность.
Меньше чем за две минуты напавшие на нас смельчаки оказались с пристрастием допрошены, раненые унесены в трюмы кораблей, выпавшие за борт люди и вещи выловлены. Установив, что напавшие нам не враги, а морские сорвиголовы, решившие спасти ар-теро из лап работорговцев, Эрг носился по палубам трех пришвартованных друг к другу кораблей, совал нос во все щели и пугал окружающих маниакальным блеском глаз. На беднягу Энтони, прислонившегося к мачте и фальшиво насвистывающего песенку, Кьяри косился дольше всего и даже мой довод «он нам не враг» близко к сердцу не принял.
Пришлось переключить внимание подозрительного дракона на куда более важные вещи – на заказчика моего похищения с целью перепродажи.
После этого Эрг Гай Кьяри вообще словно с цепи сорвался.
Корабли расцепили, после чего меня со змейкой на руках и Киру переправили на палубу «Звездного странника», вновь скрывшегося под пологом невидимости.
– Ох и грозный он у вас, – прошептал Джек, воровато оглядываясь и опасливо втягивая голову в плечи.
Я оглянулась на исполинскую фигуру дракона с забавным полотенцем вокруг бедер и с трудом сдержала улыбку.
– О да. Очень.
Джек проводил нас к себе в каюту и удалился, оставив в качестве охраны и помощника детину, что наступил на амфориск. Даже не знаю, для кого это стало большим наказанием: для него, исполнявшего роль мальчика «принеси-подай», или для нас, по сто раз объяснявших очевидные просьбы.
«Звездный странник» отплыл на расстояние, которое Эрг в ипостаси дракона покрывал за три взмаха крыла, и бросил якоря. Оклемавшаяся после долгих лет заточения джинна начала потихоньку пробовать превращаться, но сказывалось долгое отсутствие практики. Нам удалось полюбоваться обезьяной с хвостом акулы, пчелой с лицом грустного бухгалтера и щенком с щупальцами осьминога.
– Да что ж такое! – ругалась джинна, вспоминая прежний облик.
На попугае с хвостом скорпиона Кира внезапно позеленела и выскочила прочь из каюты. Детина, притащивший подушки и поднос с едой, при виде очередной метаморфозы в «то-ли-девушку-а-то-ли-видение» озадаченно пожевал нижнюю губу, пожал плечами и плюхнулся на бочку, стоявшую в уголке.
– Нет, ты подумай, забыла! – прокудахтала курица с телом ослика, вздохнула и предприняла еще одну попытку.
– Вот! Оставь пока так! – решительно крикнула я, а детина поддакнул из своего уголка.
Джинна придирчиво оглядела новый облик, сочла, что темнокожая дева с золотыми рогами и тонким хвостом лучше, чем все варианты до этого, и потянулась к виноградинке.
– Ну, рассказывайте, что я пропустила?
– М-м-м… – замялась я. – А тебе начиная с какого века?
Джинна поперхнулась и потребовала перечислить ей все, благо на плохую память я никогда не жаловалась. Спустя полчаса и три опустевшие чашки с элем, призванные запить стресс и подлечить мои чуток охрипшие от долгой беседы связки, захмелевшая Королева подытожила:
– Грустно. Я до невозможности долго просидела в лампе, очнулась и узнала, что мир все так же стар и полон дряни. Сосед продолжает уничтожать соседа, брат завидует брату, власть кочует из одних рук в другие, а бабы все такие же наивные дуры, как и я хрен знает столько веков назад.
– Кстати, об этом… Расскажешь, как ты оказалась в заточении?
Джинна вздохнула и взялась за рассказ.
– Поверь, Марси, я была умной женщиной, пока не влюбилась…
История джинны оказалась банальной. Жила себе в свое удовольствие, правила джиннами, людей не трогала, а тут бац! – на горизонте нарисовался весь из себя такой распрекрасный король Соломен. Нарисовался, разнюхал, что да как, и начал активные подкаты к правительнице. В отличие от неспешных джиннов, у которых вся вечность была впереди, король был нетерпелив, горяч и настойчив. Это и подкупило Шахру.
Смертный дал ей то, чего не могли дать джинны, – веру, что она прекрасна. У пары не могло быть детей, но царство Соломена нуждалось в наследнике, поэтому король взял на ложе одну из принцесс, и вскоре та понесла.
– Знаете, что самое возмутительное в этой истории? – вздохнула Шахра. – Я до сих пор не могу найти в себе сил, чтобы возненавидеть его за измену.
– Дура, – беззлобно отозвалась я.
– Еще какая, – вздохнула собеседница.
К этому времени послушать Королеву Джиннов уже собралась целая компания: Джек, зашедший в каюту за чем-то важным, да так и оставшийся за нашим столом, вернувшаяся после прогулки на свежем воздухе Кира, сопровождавший ее Энтони, ну и мы с детиной.
– Наследник был красив, смел и бесстрашен, как отец, но упрям, как мать, – продолжила делиться воспоминаниями джинна. – В возрасте шестнадцати лет он бросил все и сбежал.
– Идеалист? – уточнил Энтони.
– Романтик? – это уже Джек.
– Революционер? – Кира.
– Идиот? – предположила я.
