– Погиб! Погиб геро-о-ой. Не вынес смерти он любимо-о-ой…
Галочка бойко притопывала ножкой в такт песни, напрочь позабыв о длине грязного балахона, зато подол не пожелал быть забытым. В очередной притоп раздалось неминуемое «кхр», и ткань порвалась.
И ладно бы клятый балахон разошелся где-то по шву. Нет! Вопреки всякой логике и законам мироздания ткань поехала снизу вверх, перечеркнув змеящейся линией юбку аж до самого бедра.
– О горе нам! О горе! – допела невозмутимая Галочка и, щеголяя голыми ножками в новообразовавшемся вырезе, степенным шагом полуголой монашки удалилась за кулисы.
У меня задергался глаз.
Почему? Ну почему все так хреново?
Грохоча сапогами, на сцену хлынула переодетая стражей массовка. Впереди, перепрыгивая через тела врагов, под аккомпанемент тревожной музыки бодро скакал Эрг Гай Кьяри. Он уже успел нацепить бумажную корону и накинуть на плечи мантию. Последняя была откровенно коротка и едва прикрывала плотно обтянутые штанами накачанные ягодицы, но иной для такой высоченной туши в гримерке попросту не нашлось.
Обезумевший король весело хохотал, парируя удары, и нарезал круги. Один. Второй. Третий. На четвертый круг этой свистопляски до меня дошло, что некто, не будем называть декана по имени, или чересчур увлекся игрой, или забыл начало реплики. Причем второе вероятнее.
Я уже сама собиралась остановить это безумие, но со стороны черного хода что-то рвануло.
– Олаф! – рявкнула зло.
– Это не я! – раздалось откуда-то с потолка. – Я все еще висю. Вишу… Подвешен.
В доказательство его слов запасные двери, ведущие на улицу, а не в просторный коридор и фойе, полыхнули и вылетели. Пригнувшись, чтобы пропустить над головой горящую створку, я разогнала рукой дым и уставилась на пятерку подозрительных типов.
Ну-с. И кого там нелегкая принесла?!
Первоначальная мысль, что это боевики вновь решили наплевать на расписание репетиций и прорываются в репетиционный зал с боем, развеялась вместе с дымом, едва я присмотрелась к одежде типов. Прокопченная, покрытая пылью и ошметками паутины (и где они только лазали?) черная форма отряда личной сотни короля выдавала мужчин с головой, а надменные взгляды мордоворотов подтверждали причастность к боевой элите не хуже официальных грамот и печатей.
Сребробородый мужчина с нашивкой старшего откашлялся и, видать, проникся великим театральным духом, потому что выпятил грудь и патетично проорал:
– Пришел твой час последний!
А как все хорошо начиналось. Жила себе, не тужила, лекции вела, мировое зло пыталась вычислить, с драконом ругалась… Ой, да кого я обманываю!
Начинался этот бардак тоже не шибко жизнеутверждающе.
Глава 1
Новые методики преподавания
– Ну как? – полюбопытствовала Анна Сминт, королевским жестом руки демонстрируя сцену аудитории.
– К… к… креативно, – не скрывая замешательства, ответила я и еще разок оглядела настенную живопись. – А… что это?
– Ваше влияние, милая Марсия!
Судя по расписанным стенам, тлетворное, но старушка лучилась таким неподдельным воодушевлением, что я не рискнула комментировать.
Тут надо пояснить, что у всех преподавателей Академии имелась своя аудитория. За исключением меня, конечно же. Цитирую одного очень вежливого дракона: «Гарпиям кабинеты не положены». Так вот, профессор Хельмерг проводил практику в просторном кабинете, расположенном в главной башне, застенчивая Юлая ютилась в комнатке на чердаке башни имени какого-то очередного ректора прошлого, умудряясь разместить на десяти квадратных метрах целую группу студентов. Эмиль Фаркас, как истинный оборотень, зверствовал в огромном зале с куполообразным прозрачным потолком, а Дори Мильграм – в теплицах, расположенных на заднем дворе Академии.
До этого дня мне посчастливилось лишь однажды побывать в аудитории, закрепленной за Анной Сминт. Привлек меня шум и легкий дымок, вырывающийся из-под двери. Оказалось, студенты что-то напутали и разнесли на молекулы несколько парт.
Кто бы сомневался…
– Брысь отсюда, вредители! – орала разгневанная старушка в спины поспешно эвакуирующихся великовозрастных оболтусов. – Загубили все мои плакаты с формулами!
Помнится, я тогда еще оглядела стены кабинета, увешанные закоптившимися плакатами, позавидовала шестиметровой высоте потолков и пошутила:
– А зачем вам плакаты с такими красивыми стенами?
Кто ж знал, что шутка старушке не зайдет.
– Знаете, проверка на многое открыла глаза, – рассказывала профессор Сминт. – А ведь я посвятила преподаванию всю свою жизнь!
Я заломила бровь и насмешливо улыбнулась.
Всю жизнь, говорите? Ну-ну.
– Ладно, – поправилась старушка, – мужчинам и приключениям я посвятила ее основную часть, но остаток – обучению студентов. И знаете, госпожа Браун, мне всегда импонировали учителя, которые, кроме домашнего задания, давали домой что-то еще, о чем можно подумать. Такие, как вы.
– Э… Спасибо.
– Это не комплимент, – отмахнулась Сминт и ворчливо добавила: – Честно говоря, твой подход к делу меня откровенно бесит, но сейчас не о твоих ошибках…
Какая милая старушка. Так и тянет предложить яду.
– Взгляни. – Анна Сминт прошла в центр класса и мечтательно-задумчивым взглядом оглядела преображающееся пространство. – Что видишь?
Я видела изрыгающего пламя волка, точнее, его набросок. А вот то, что находилось на противоположной стене, осмыслению не поддавалось. Больше всего цветные линии походили на каляки-маляки человека с нарушением цветоощущения. Другой вариант: кто-то расписывал ручку.
Но ведь все не может быть так просто. Анна Сминт не кажется выжившей из ума старухой, значит, настенной живописи есть какое-то оправдание. Понять бы какое.
Оттягивая свой ответ, я подошла ближе и чуть пристальнее посмотрела на огнедышащего волка. Кто хоть этот бред придумал?!
И вот тут меня озарило вспышкой понимания. Каннис. Эрн Хайнтаун.
– Закон обратного преломления заклятия, – пораженно прошептала я.
Выдающийся маг огня, разгадавший одну из самых главных загадок магии – почему некоторые заклинания рикошетят и возвращаются обратно, – а также рассчитавший формулу, стабилизирующую силу мага. Собственно, доказательство закона обратного преломления заклятия и вырывалось из глотки нарисованного волка. Не пламя. Огненные буквы.
Я присела на корточки и всмотрелась в шерсть. Точно, по тому же принципу здесь были изображены открытые Хайнтауном побочные силовые линии и исключения из общей практики, так называемые маголисты, маги с исключительными способностями.
Красиво.
За спиной встала Анна Сминт.
