«С вами все в порядке?» – повторяет голос.
Я чувствую, как что-то влажное касается моего лица. Собака?
Потом – ничего.
Глава 4
Скарлет
Мама! Мама!
Скарлет не переставала кричать всю дорогу от парка до полицейского участка, колотя в стекло кулаками, а потом головой. У нее саднило горло, и костяшки на руках превратились в один сплошной синяк. На улице шел дождь, и стекло в машине запотело, не позволяя ничего разглядеть снаружи. Из-за этого Скарлет кричала еще сильнее, думая: вдруг мама там и машет ей, а она ничего не видит.
– А ну прекрати! – сказала женщина-коп. – Черт, она опять меня поцарапала!
– Дикий котенок. – Это произнесла другая женщина-коп, сидевшая в машине сзади. У нее было более худое лицо. Более злое. – Какая мать, такая и дочь.
– Я хочу к маме!
– Ты увидишь ее, если будешь хорошо себя вести. Поняла?
Скарлет уже не могла больше плакать. У нее как будто совсем закончились слезы. Горло у нее так болело, что она едва могла глотать, и ее одолевала подступающая тошнота. Но хуже всего была разверзшаяся внутри нее яма страха.
– Я боюсь, вдруг я никогда больше не увижу маму, – прошептала Скарлет.
И тогда она заметила это. Взгляд.
Скарлет хорошо умела понимать значения взглядов. У нее был в этом опыт. Взгляд, который бросала на нее мама перед игрой, означал: «Будь хорошей девочкой». А тогда, в магазине, взгляд тетушки Джули с фиолетовыми волосами сказал ей: «Сделай вид, что меня знаешь». А во взгляде приходивших к ним домой дядек читалось: «А ну-ка исчезни – у меня с твоей матерью есть дело наедине».
Однако в том взгляде, которым обменялись эти женщины-копы, было что-то другое. Он означал: «Не выдавай секрет».
– Ты увидишь ее. Обещаю, – сказала более приятная женщина.
– Вы врете! – закричала Скарлет и снова принялась биться головой о стекло машины, пока ее не схватили за руки. Но она все равно продолжала вырываться. Не успокоилась она и тогда, когда ее привели в большое черное здание на одной из центральных улиц. «Легавка» – так назвал его один из маминых дядек, когда они пролетали однажды мимо на его черном мотоцикле.
– Ну, и что тут у нас? – спросил человек за стойкой дежурного. У него была блестящая голова с редкими клочками оставшихся волос. Все его лицо покрывали морщины, что напомнило Скарлет географический атлас. Учитель говорил, что эти линии показывают, насколько высоко суша находится над уровнем моря. Скарлет никогда не видела моря, но не хотела в этом признаваться, чтобы другие дети не смеялись над ней.
– Где моя мама? – Скарлет пнула стойку с такой силой, что у нее заболели пальцы на ноге. Именно так поступила мама, когда тетка в муниципалитете сообщила им, что их арендная плата теперь станет больше. Впрочем, тогда с этого вышло мало толку: маме просто сказали, что, если она не будет вести себя прилично, то не получит больше никаких субсидий.
– Ты увидишь ее, когда мы скажем, – заявил Человек-атлас. – А сейчас веди себя хорошо, мисс.
Потом он мотнул головой в сторону двери с черно-золотой надписью. Скарлет прочитала по буквам «С-Л-У-Ж-Б-А О-П-Е-К-И».
– Вам туда.
Тетка-коп со злым лицом взяла ее за плечи. «Если кто-то пытается тебя схватить, – всегда говорила мама, – сразу подгибай колени. Тогда им будет труднее тебя тащить». Однако это не помогло, потому что человек из-за стойки тоже ее схватил, и вдвоем они доволокли ее до двери с надписью. В комнате стояли стулья и стол, а на нем – тарелка с печеньем. Шоколадным. Ее любимым.
– Скарлет?
Сначала она даже подумала, что это тетушка Джули. У этой женщины были такие же взъерошенные фиолетовые волосы (мама называла это «рваной стрижкой») и черные следы от растекшейся туши под глазами. Но все же это оказалась не тетушка Джули: у нее не было в носу золотой сережки. У нее была серебряная.
– Тебя зовут Скарлет, верно?
– А вам какое дело?
Именно так научила ее говорить мама – в тех случаях, когда непонятно, следует ли вообще отвечать.
– Так написано в твоем паспорте, детка.
Паспорта нужно было хранить в каких-нибудь укромных местах, чтобы копы не могли их отыскать. Мама постоянно их перепрятывала. То за кухонной плитой. То под отклеившейся грязно-коричневой ковровой плиткой на кухне. То за треснувшей раковиной, которая протекала, потому что муниципалитет так никого и не прислал ее починить.
– Где вы его нашли? – Скарлет скрестила руки на груди – так же, как делала мама, когда кто-нибудь выводил ее из себя.
– Он был у твоей мамы, детка.
– Я хочу увидеть ее! – Скарлет с такой силой пнула стул, что он упал.
– Подними его и сядь, – прорычала женщина-коп с худым лицом.
Однако Рваная Стрижка помотала головой:
– Пусть стоит, если хочет.
Потом она присела на корточки рядом со Скарлет – так, что они стали почти одного роста. Глаза у нее были добрые.
– Меня зовут Камилла, я социальный работник. Я понимаю, что это для тебя шок, детка. И я знаю, что ты хочешь к маме. Но ты должна мне поверить – ты не можешь увидеть ее прямо сейчас. Сначала нужно решить кое-какие вопросы.
– Какие еще вопросы? – прохныкала Скарлет.
– Это взрослые дела.
Она знала, что это значит. Иди спать. У мамы с этим дядей есть важное дело. Ничего не говори, когда мама сует в сумку банку бобов в супермаркете, не собираясь платить.
– Скарлет, детка, послушай меня, – проворковала она своим тонким голоском, как птичка. – У тебя есть папа, или бабушка, или дедушка, или тетя, или кто-нибудь, кому мы можем позвонить?
Скарлет заколебалась, крутя пальцами одну из красных бусинок в своих волосах. Стоит ли сказать про дядек? Наверное, нет. Мама всегда говорила, что не доверяет никому из них.
– Нет, мы с мамой только вдвоем. Нам больше никто не нужен.
– То же самое сказала и мать, – проворчала тетка-коп со злым лицом.
– Но я могу побыть и одна! Так уже случалось, когда маме нужно было куда-нибудь уйти.
– Правда? – Камилла с рваной стрижкой начала что-то писать на лежавшем перед ней большом листе бумаги. Хотя он был не разлинован, строчки у нее выходили очень ровными. – Что ж, боюсь, так делать нельзя. Ты еще слишком маленькая.
Скарлет охватила паника.
– Но мне хорошо дома с мамой! Она вовсе не всегда уходит из дома вечером. И вообще, сейчас же еще не темно, и мне нужно в школу. – Глаза Скарлет снова начали наполняться слезами. – Сегодня мой самый любимый день. Можно выбрать любую книгу и читать, и будет Час новостей.
– Это что такое? – спросила тетка-коп.
