– Да, это так. Но я не понимала этого сначала.
Лицо моего адвоката делается задумчивым.
– Вот только как узнать, какой человек на самом деле?
Ее слова заставляют меня нервничать. Не меня ли она имеет в виду? Мне вспоминается, какой я была, когда вышла замуж за Дэвида.
– Когда мне было тридцать, у меня была подруга, которая очень боялась не найти своего мужчину. Я в те времена считала все это глупостями. Когда я встретила Дэвида, мне стукнуло уже сорок, и я начинала чувствовать то же самое.
– Да уж, – Пенни кивает, словно это ей хорошо знакомо. – Пресловутые «тикающие часики»! Вот только брак часто оказывается браком в другом смысле.
– От слова «бракованный»?
– Именно.
Ее слова звучат так, словно ей тоже довелось пережить разочарование. Однако следующий ее вопрос оказывается для меня совершенно неожиданным:
– Дэвид никогда вас не бил?
– Нет. – Внутри у меня все напрягается. – Но были случаи, когда он вел себя весьма агрессивно. Он всегда стремился гнуть свою линию, даже в таких мелочах, как, например, куда отправиться вечером. Иногда он сам выбирал для меня что-нибудь из меню, а потом обижался, если я не соглашалась. Также он мог заявить, что мы остаемся дома, когда я предлагала куда-нибудь сходить. Но, раз уж у нас не было возможности много времени проводить вместе, как у других супругов, обычно я не возражала против спокойного отдыха.
– Выходит, ваш муж не очень хорошо с вами обращался?
Мне становится еще больше не по себе.
– Тогда я не видела это в таком свете. Возможно, я считала, что он просто стремится все контролировать. Иногда я пыталась отстаивать свое мнение, и ему это очень не нравилось.
Пенни записывает все, что я говорю.
– Значит, ваш брак оказался не таким, как вы ожидали?
– Нет, – медленно отвечаю я. – Не таким.
* * *
Наша свадьба, намеченная на конец июля, планировалась намного многолюднее, чем мне хотелось. Дэвиду требовалось пригласить несколько важных деловых знакомых, которые, по его словам, были «гораздо ближе, чем какие-либо кровные родственники». Последних у него – так же, как и у меня, – было негусто: лишь одна сестра, жившая в Штатах, с которой он много лет как потерял связь. Их отца уже давно не было в живых.
Хотя я не из тех, кто посещает каждую воскресную службу, я всегда полагала, что у меня будет венчание в церкви. Однако мой жених оказался против.
– Прости, дорогая, но это совсем не для меня. Да и вообще, разве имеет значение, где заключен брак, – главное, что мы будем вместе!
Когда наступил тот самый день, я была вся на нервах, с трудом преодолевая волнение.
– Ты просто великолепна! – сказал мне Дэвид, встретив меня возле регистрационного офиса на Кингз-роуд.
– Правда?
Я пригладила свое кремовое сатиновое платье длиной до колена – 14-го размера
[14], в который мне едва удалось себя втиснуть. Что же он все-таки во мне нашел? Очевидно, некоторые из гостей задавались тем же вопросом – судя по их перешептываниям и взглядам. Но это все было не важно. Дэвид меня любил, и только это имело значение.
– Давай возьмемся за нашу семью прямо сейчас, – предложил он во время нашего медового месяца в Дорчестере. Ему не нужно было меня убеждать. Я и сама хотела ребенка. Мне хотелось сделать в жизни что-то еще, что не являлось бы частью карьеры.
У меня имелись сомнения, возможно ли это из-за моего возраста, но всего два месяца спустя я уже забеременела.
– У некоторых женщин, – сказал мой доктор, – наблюдается последний всплеск фертильности в вашем возрасте.
Я держала эту новость при себе, не желая сообщать ее Дэвиду по телефону и дожидаясь, когда наши рабочие расписания позволят нам провести ночь вместе в его лондонской квартире. В то время он уже начал бывать дома меньше, чем раньше.
Ожидание того стоило – чтобы увидеть его лицо.
– Ты уверена? – Дэвид подхватил меня на руки и осторожно покружил по комнате. – Это же потрясающе!
На следующей неделе он неожиданно объявился в моем служебном доме на территории тюрьмы с двумя пакетами. В одном был устрично-белый пеньюар для беременных. А в другом – маленькая вязаная кукла в яркой желтой шляпе.
– Я не смог удержаться, чтобы не купить это в дизайнерском магазине в Челси.
Было видно, что Дэвид радовался, как ребенок.
– Поздравляю, – сказал Патрик, когда я сообщила ему эту новость, предупредив, что пока об этом не следовало знать никому другому. – Твой муж сейчас, наверное, на седьмом небе от счастья.
Я уже замечала раньше, что Патрик избегал называть Дэвида по имени.
– Да, он очень счастлив.
Мой муж даже выкроил время, чтобы отправиться со мной на УЗИ на третьем месяце.
– Не могу же я пропустить такое событие, дорогая! Если бы потребовалось, я бы горы свернул, чтобы быть в этот день с тобой.
Мы въехали на парковку перед клиникой. Когда Дэвид двигался задним ходом, пристраивая машину на свободное место, его телефон зазвонил.
– Не трогай! – рявкнул он мне.
– Я просто хотела помочь.
– Не надо этого делать.
Шокированная, я положила телефон обратно в держатель на приборной панели.
Потом мы молча направились в клинику. Этот момент, который должен был стать для нас особенным, оказался безнадежно испорчен. Однако через какое-то время мы оба с изумлением смотрели на экран.
– Вот голова, – сказала врач, делавшая УЗИ. – Видите?
– Наш ребенок, – выдохнул Дэвид. – Это какое-то волшебство.
Потом он наклонился и поцеловал меня прямо перед врачом:
– Я так тебя люблю!
Наш недавний инцидент был забыт. Как будто его не случалось вовсе.
Нам сделали два распечатка УЗИ.
– Я тоже хочу иметь один при себе, – заявил Дэвид, засунув его в карман и похлопав по нему.
Когда мы возвращались к машине, он обнял меня за плечи.
– Мы будем прекрасной семьей. Наш ребенок ни чем не будет нуждаться. Я так горжусь тобой, любимая. Ты же это знаешь?
К тому времени моя беременность стала уже заметна. Не сильно. Лишь небольшой животик. Но этого было достаточно.
Сотрудники начали перешептываться. Заключенные с любопытством меня разглядывали.
– Так, значит, она и не лесбиянка, – услышала я разговор.
– Это ничего не значит. Она могла и сама шприцом все сделать.
– Но она вышла замуж.
