Глава 11
ЧЕЛОВЕК МОЖЕТ ТЫСЯЧУ РАЗ ОТРИЦАТЬ СВОЙ ПРОИГРЫШ,
ТАК ЖЕ КАК И ПОБЕДИТЕЛЬ МОЛЧАТЬ О ВЫИГРЫШЕ –
ВСЕ ЗАВИСИТ ТОЛЬКО ОТ СИЛЫ, ЗАКЛЮЧЕННОЙ В УМ…
(ИЗ СКАЗАНИЙ ВЕЛИКОГО ЛОРДА)
Утро пришло слишком рано, ослепив таким редким для зимы солнцем. Дрон заворочался, прикрывая морду хвостом и когтистой лапой в попытке спрятаться от пригревающих лучиков. Перевернувшись на бок, адептка попыталась натянуть одеяло повыше, но тяжеленная тушка дракона, выросшего почти в два раза, не давала этого сделать.
– Эгоист… – прошептала Петра и сползла вниз под одеяло, потому что, если Дракон не идет к горе, значит, гора сама припрется.
– Доброе-доброе утро! – громко пропела соседка и, от души хлопнув дверью, скрылась в ванной.
Булькающие звуки из ванной комнаты перемешивались с невозможными воплями, имитирующими какую-то песню, совершенно не давая Петриции провалиться в желаемые сны. Дракончик не выдержал первым и между солнцем и тишиной выбрал последнюю, прикрыв лапами чешуйчатые уши.
– Это невозможно! – Петра выползла из-под одеяла и взглянула на ворчащего питомца. – Куда бы сбежать отоспаться?
– Дем! – уверенно ответил Дрон и спрыгнул с кровати.
Закрыв глаза, он словно отряхнулся и тут же стал невидимым.
– Дем! – нетерпеливо повторил воздух.
Петриция разрешала Дракончику выходить из комнаты и даже из общежития, но строго-настрого запрещала покидать территорию Академии. Каждый вечер питомец возвращался обратно в комнату, обычно перехватывая хозяйку на улице после ужина. Конечно, вместе с его своеобразной свободой абсолютно со всеми обитателями Академии стали приключаться совершенно невероятные вещи, но пока директор не предъявлял претензий, Петра лишь немного журила Дрона, объясняя, что можно делать хорошим Драконам, а чего нельзя.
С его легкой лапы на кухне пропала целая цепочка сарделек, не говоря уже о свином окороке. Благодаря его крыльям, имитирующим ветер, старшие курсы познакомились ближе с нижним бельем Оники и еще долго смаковали эту историю, заливисто смеясь на перерывах между парами над ярко-розовыми парусами с мелкими красными сердечками. А о том, что осталось от центральной клумбы, лучше вообще молчать. Хотя здесь, скорее, стоит сказать спасибо, потому что цветы на ней имели настолько невыносимый аромат, что адепты и даже преподаватели обходили ее стороной.
– Дай хоть одеться! Я ведь не могу, как ты, светить голым… хвостом!
В библиотеке Академии, в отличие от коридоров женского общежития, по которым Петра пробиралась словно сквозь непролазные дебри, было тихо и пусто. Тяжелые шторы на высоких стрельчатых окнах были опущены, создавая приятную темноту. Приглушенные светляки порхали под потолком, изредка опускаясь чуть ниже и снова взлетая.
– И как же мы тут будем спать? – прошептала Петра, но голос ее разнесся по коридорам и залам, огибая устремленные вверх книжные стеллажи.
Дрон проявился полностью и, взглянув на хозяйку, полетел по главному проходу. Поднявшись по одной из лестниц на второй ярус, адептка свернула в один из скрытых проходов вслед за питомцем и попала в небольшую комнатку через дверь, являющуюся частью книжного шкафа. Створка бесшумно закрылась, встав на место, а в углах тайного кабинета зажглись светляки.
Простой деревянный рабочий стол, полки с книгами, небольшой, но широкий диван и множество маленьких мягких подушечек, хаотично раскиданных везде и всюду, – вот и все, что скромно украшало комнату. Дрон по-свойски приземлился на диван, заграбастав лапами одну из подушек, и прикрыл глаза. Петра осматривалась по сторонам и не решалась сделать шаг. Все здесь было простым и в то же время домашним и теплым, но назойливое ощущение вторжения в чужое пространство не покидало девушку.
– Кто показал тебе это место?
Дракончик приоткрыл один глаз, но тут же закрыл его, делая вид, что уже давно спит и вообще лежит здесь исключительно для красоты, дополняя интерьер.
– Молчишь, значит… Ладно-ладно! Попросишь у меня еще кексов…
Вздохнув, адептка прошла к дивану и улеглась на подушки, не касаясь при этом питомца. Петра успела досчитать до десяти, когда почувствовала, как Дрон потихоньку подвигается ближе. Хвостиком он обвил ноги Петры, а горячую морду положил на живот, уткнувшись мокрым носом в раскрытую ладонь.
– То-то же…
* * *
Совсем не свежее дыхание окатило лицо Петры, вырывая из блаженства, в котором девушка пребывала во сне. Прекрасный Лорд мягко обнимал ее за талию и наклонялся для долгожданного поцелуя как раз в тот момент, когда кто-то решил все испортить. Резко открыв глаза, адептка недовольно взглянула на питомца, который неотрывно смотрел на нее выразительными глазами.
– Ты даже не представляешь, что сейчас могло произойти! – обидчиво проговорила Петра. – Он мне первый раз приснился за все время!
– Емя! – укоризненно ответил Дрон.
– Сколько времени? – спохватилась девушка.
– Ого!
Выбежав из библиотеки, Петриция пронеслась по этажу. Холл был пуст, но звуки музыки уже доносились из главного зала. Сегодня для адептов открывали вторую, противоположную дверь, ведущую прямо в зал, поэтому девушке абсолютно никто не встретился на пути. Она вылетела на улицу, перепрыгивая через ступеньки, и пронеслась по хрустящему снегу, оставляя следы от сапог.
Плащ, словно крылья Дрона, развевался от немыслимой скорости – так быстро Петриция не бегала даже на тренировочном поле под нескончаемыми пытками Куратора.
В холле общежития у стенки, переминаясь с ноги на ногу, стоял молодой паренек с объемной коробкой в руках. Увидев Петру, он улыбнулся и хотел было что-то сказать, но девушка его опередила:
– Я Петра! Коробка для меня! Благодарю! – не останавливаясь, она схватила коробку и подкинула в воздух горстку медяков, которые паренек поймал с особой ловкостью.
Путь до своей комнаты она даже не запомнила.
* * *
– Ты забываешься, сын мой! – прогрохотало в кабинете для совещаний.
– Как по мне, так именно вы, отец, уже давно позабыли о том, кто вы! А также о своих обязанностях и обязательствах перед Империей и подданными. Леди эль Абон все чаще занимает ваши мысли, нежели проблемы открытых границ и гибнущие люди.
– Да как ты смеешь так разговаривать со мной? И не смей говорить о Крисцилле! Она чудесная женщина, которая делает меня счастливым! – Император совсем не величественно вскочил с малого трона, сверкая глазами от удушающей ненависти.
– Надолго ли? Через неделю сюда явятся претендентки в фрейлины…
– Я не буду менять… – начал Император, но сын перебил его, резко выставив вперед ладонь.
– Закон за номером пятьсот девяносто шесть о смене фавориток издан более семи веков назад моим дедом. Согласно ему, фаворитки не могут задерживаться при дворе более чем на двадцать лет за всю жизнь. – Тихий голос с ленцой раздражал правителя.
