— А Кил Чарни? — Бейн снова принялся массировать ее плечи, но уже не так нежно.
— Я попросила его пойти со мной, — созналась Гитани. — Сказала, что у нас есть выбор: Орден или любовь. Он выбрал Орден.
Напряжение в руках Бейна чуть ослабло.
— Он мертв?
Собеседница засмеялась:
— Ты имеешь в виду, убила ли я его? Нет: когда я последний раз слышала о нем, он был жив-здоров. Возможно, он погиб в бою с ситхами на Руусане, но я как-то не видела необходимости самой убивать его.
— Тогда твои чувства к нему были не так сильны, как ты думала.
Гитани застыла. Это могло быть сказано в шутку, но она знала, что в словах Бейна есть доля правды. Кил был удобным любовником. Хотя физическое влечение, несомненно, присутствовало, он стал больше чем другом просто в силу обстоятельств: жизни у мастера Ханды, у которого они вместе учились день-деньской; недостижимых идеалов джедаев, к которым оба должны были стремиться; стресса, вызванного бесконечной войной на Руусане.
Бейн обвил ее шею ладонями — крепко, но не слишком. Наклонился и прошептал на ухо, так что она вздрогнула, почувствовав тепло его дыхания:
— Когда ты наконец предашь меня, я надеюсь, ты будешь не настолько равнодушна и попытаешься убить самолично.
Гитани вскочила со стула, отбросив его руки, и повернулась к нему. На долю секунды на лице Бейна промелькнула самодовольная ухмылка. Но тут же исчезла, сменившись виновато-обеспокоенным выражением.
— Прости, Гитани. Это была шутка. Я не хотел тебя расстраивать.
— Я открыла тебе горький эпизод из своего прошлого, Бейн, — осторожно проговорила она. — Я не потерплю шуток на эту тему.
— Ты права, — ответил он. — Я… я пойду.
Под пристальным взором Гитани Бейн развернулся и вышел из библиотеки. Казалось, он искренне раскаивался в своих словах, жалел, что причинил ей боль. Вот идеальная ситуация, вот эмоциональный рычаг, за который следовало хвататься… если бы не тот блеск в его глазах, который она успела заметить.
Когда Бейн ушел, Гитани покачала головой, силясь понять, что случилось. Бейн выглядел огромным неуклюжим увальнем, но под его массивным лбом и голым черепом таились мудрость и коварство.
Женщина прокрутила в памяти последние двадцать минут, пытаясь разобраться, в какой момент она утратила контроль. Как она и планировала, между ними пробежала искра. Бейн и не думал скрывать, что хочет ее. Гитани чувствовала жар его желания, когда он массировал ей шею. Но почему-то тщательно спланированное соблазнение оказалось безрезультатно.
Неужели у нее самой возникли какие-то чувства к нему?
Гитани невольно прикусила губу. Бейн был могуч, умен и смел. Она нуждалась в нем, чтобы покончить с Сираком. Но он постоянно удивлял ее, словно насмехаясь над ее планами и ожиданиями.
Гитани была вынуждена признать: несмотря на это, она находила в нем что-то интригующее. А может, как раз потому. Бейн обладал всем, чего был лишен Кил: амбициями, импульсивностью, непредсказуемостью. Вопреки здравому смыслу, где-то в глубине души ее влекло к нему. И это — более, чем что-либо иное, — делало его очень опасным союзником.
16
Высоко на вершине коррибанского храма, под лучами кроваво-красной луны, застыли два силуэта: один принадлежал человеку, другой — тви'леку. Крышу продувал ледяной ветер, но, хотя оба бойца скинули плащи и стояли голые по пояс, ни один даже не вздрогнул от холода. Если бы не пылающие огнем глаза, их можно было бы принять за каменные статуи.
Внезапно оба бросились друг на друга — так стремительно, что наблюдатель не смог бы сказать, кто атаковал, а кто парировал. Мечи столкнулись с яростным, оглушительным лязгом.
Отчаянно защищаясь, Бейн успевал внимательно следить за Кас'имом. Он четко фиксировал каждый финт и удар, анализировал и запоминал все блоки и контратаки. Учитель советовал в первую очередь совершенствовать собственную технику, но Бейн вознамерился лишить Сирака преимущества, досконально изучив стиль фехтования двуклинковым мечом, который практиковал тви'лек.
Обмен ударами длился больше минуты без перерыва или затишья, но в конце концов Бейн отскочил, чтобы перевести дух. Он почувствовал, что начинает бессознательно повторять рисунок атак, а предсказуемость в бою с таким умелым противником, как Кас'им, была смерти подобна. На прошлой неделе Бейн уже попался в такую западню, и повторять ошибку он не желал.
Бойцы снова повернулись друг к другу и замерли. Двигались только глаза, высматривая малейшую зацепку, которая могла бы дать преимущество.
В этом месяце тренировки проходили реже, но интенсивность их намного возросла. Бейну даже думалось, что и Кас'им находит эти спарринги полезными для себя: мастеру клинка надоело скрещивать меч с учениками, намного уступавшими ему.
Конечно, Бейн еще ни разу не добился значимого попадания. Но с каждым спаррингом он чувствовал, что победа становится ближе. Форма и техника учителя были идеальны, но Бейн знал, что малейшей промашки будет достаточно.
Бойцы тяжело дышали; тренировка продолжалась намного дольше, чем все предыдущие. Обычно поединки заканчивались тем, что тви'лек преодолевал защиту Бейна и парализовал одну из конечностей ученика обжигающим ядом пелко. Этой ночью, однако, Кас'им пока не смог нанести точного удара.
Тви'лек бросился вперед. Воздух снова наполнился ритмичным звоном и лязгом мечей. Противники стояли лицом к лицу, обмениваясь ударами, и ни один не отступал ни на сантиметр. Наконец Бейн был вынужден разорвать дистанцию и выйти из боя, пока более умелый мастер клинка не пробил его защиту.
В следующий раз в атаку пошел уже Бейн. Они снова заработали тренировочными мечами, осыпая друг друга ударами, и снова разошлись без единой царапины. Но исход поединка более не оставлял сомнений.
Бейн повесил голову и опустил клинок, признавая поражение. В последней стычке он сумел отбиться, но с каждым замахом оружие его двигалось на микросекунду медленнее. Усталость брала свое. Даже Сила не могла вечно питать его мышцы энергией, и этот бесконечный поединок наконец-то его измотал. В то же время удары мастера клинка оставались почти такими же быстрыми и точными.
Бейн сомневался, что выстоит в очередной стычке. А даже если выстоит, следующая наверняка закончится его поражением. Это было неизбежно, поэтому не имело смысла доводить дело до финала и терпеть жгучую боль.
Кас'им на мгновение удивился его жесту, но потом кивнул в знак того, что принимает капитуляцию:
— Ты вовремя сообразил, что бой окончен, но я ожидал, что ты будешь сражаться до конца. Капитуляция не приносит чести.
— «Честь — награда для глупцов, — ответил Бейн цитатой из книги, которую недавно прочел в архиве. — Мертвым честь ни к чему».
Поразмыслив над его словами, мастер клинка кивнул:
