— Да, зря они отвернулись от тебя, — проговорила женщина, почуяв возможность, которую так долго ждала. — Но ты должен направить свой гнев по адресу. Мы оба знаем, кто виноват в том, что с тобой случилось.
— Сирак, — прошипел Бейн, выплюнув имя, как отраву.
— Он должен заплатить за то, что с тобой сделал, Бейн. Мы ждали достаточно. Время пришло.
— Время для чего?
— Завтра утром я брошу ему вызов в дуэльном круге, — молвила она с легкой дрожью в голосе.
— Что?! — Бейн покачал головой. — Гитани, не глупи! Он сотрет тебя в порошок!
«Прекрасно», — подумала женщина.
— У меня нет выбора, Бейн, — мрачно проговорила она. — Я уже говорила тебе, что не верю в легенду о сит'ари. Может, Сирак и лучший ученик Академии, но вряд ли он непобедим.
— Пускай он и не сит'ари, но тебе он не по зубам. Тебе нельзя с ним биться, Гитани. Я наблюдал за ним и знаю, на что он способен. Тебе его не одолеть.
Его слова повисли в воздухе. Гитани выждала некоторое время и сокрушенно повесила голову:
— А что еще остается делать? Мы должны покончить с ним, и единственный вариант-сойтись с ним в поединке.
Бейн медлил с ответом. Гитани знала, что он обдумывает альтернативное решение. Оба понимали, что остается только один путь, один ответ, к которому все неизбежно сведется. Сирака надо убить за пределами дуэльного круга. Ликвидировать его. Это будет грубейшее нарушение правил Академии, и, если их уличат, последствия будут суровыми.
Поэтому предложить идею должен был именно Бейн. А Гитани не сомневалась, что, когда он ее выскажет, она сможет повернуть дело таким образом, чтобы он и выступил исполнителем. Это был идеальный план: избавиться от Сирака, заставив Бейна взять риск на себя.
Позже она «невзначай» намекнет учителям о роли Бейна… если понадобится. Впрочем, насчет этой части плана Гитани уже сомневалась. Она не была уверена, что ей хочется предавать Бейна. Но крутить и вертеть им она была не прочь.
Бейн сделал глубокий вдох, словно намереваясь что-то сказать. Гитани приготовилась издать очень убедительный — и целиком фальшивый — возглас удивления.
— Ты не сможешь победить Сирака в дуэльном круге, но я смогу, — заявил Бейн.
— Что? — Потрясение Гитани оказалось совершенно искренним. — Он уже раз избил тебя чуть не до смерти! На этот раз он тебя точно убьет!
— На этот раз я намерен победить.
По его тону Гитани поняла, что упустила нечто важное.
— Что происходит, Бейн? — спросила она.
Поколебавшись, он сознался:
— Я тайно тренируюсь с повелителем Кас'имом.
Ну конечно, подумала Гитани. На самом деле ей следовало бы догадаться самой. «Может, и догадалась бы, если бы не запала на Бейна, — укорила она себя. — Ты знала, что он начинает тебе нравиться. Ты позволила чувствам затуманить твой разум».
Вслух она сказала:
— Я не люблю, когда меня водят за нос, Бейн.
— Я тоже, — отозвался тот. — Я не дурак, Гитани. Я знаю, чего ты от меня хочешь. Знаю, каких слов от меня ожидаешь. Я отомщу Сираку. Но по-своему.
Не отдавая себе отчета, она начала кусать нижнюю губу.
— Когда?
— Завтра утром. Как ты и сказала.
— Но ты же знаешь, я говорила не всерьез.
— А я всерьез.
Гитани непроизвольно стала накручивать локон на палец.
Спохватившись, она резко отдернула ладонь.
Бейн протянул руку и осторожно положил ей на плечо.
— Не бойся, — заверил он ее. — Никто не узнает, что ты в этом замешана.
— Я не этого боюсь, — шепнула Гитани.
Бейн склонил голову набок и пристально поглядел на нее, как будто пытаясь увидеть, правду ли она говорит. К своему удивлению, Гитани обнаружила, что так и есть.
Бейн, должно быть, уловил ее искренность, потому что наклонился и нежно поцеловал в губы. Не произнеся ни слова, он поднялся и зашагал к выходу.
Гитани молча смотрела ему вслед, но в последнюю секунду выкрикнула: — Удачи, Бейн! Будь осторожен.
Он остановился, будто схлопотав бластерный разряд в горло. Все тело его застыло.
— Буду, — не оглядываясь, отозвался он. И ушел.
Несколько секунд спустя Гитани почувствовала, что лицо ее пылает. Она рассеянно смахнула слезинку, которая катилась по щеке, и медленно подняла руку, недоверчиво созерцая влагу на ладони.
Рассердившись на собственную слабость, ученица отерла ладонь о полу плаща. Она встала со стула, расправила плечи и выпрямила спину, горделиво вскинув голову.
Не все пошло по плану, так и что с того? Если Бейн убьет Сирака в поединке, соперник ее так или иначе умрет. Если Бейн проиграет, всегда можно будет найти кого-то другого, чтобы он расправился с забраком.
Главное — добиться результата.
Однако, выходя из комнаты, в глубине души она понимала, что это не совсем правда. Как бы ни обернулось дело, итог будет сильно отличаться от того, что она себе представляла.
* * *
Утреннее небо застилали грозовые тучи. Вдалеке, над пустой равниной, отделявшей храм от Долины темных повелителей, были слышны раскаты грома.
Этой ночью Бейн не спал. После объяснения с Гитани он вернулся в свою комнату, чтобы помедитировать. Но даже это оказалось непросто: в голове роилось столько мыслей, что он не мог сосредоточиться.
Воспоминания о жестоком избиении то и дело всплывали в памяти, принося с собой сомнения и страх перед неудачей. Пока что Бейну удавалось противиться этим нашептываниям, грозившим подорвать его решимость, и он твердо придерживался первоначального плана.
Ученики понемногу сходились. Некоторые из них бросали на небо косые взгляды. Крыша храма была открыта всем стихиям, но, как бы ни было ученикам холодно, мокро и неприятно, все знали, что тренировка и поединки пройдут при любой погоде. Легкий дождик для ситха ничто, говаривал Кас'им.
Бейн занял место в группе, которая построилась для отработки упражнений. Другие ученики упорно старались его не замечать. Так было с тех пор, как он проиграл Сираку: его сторонились, он стал отщепенцем. Хотя на групповых занятиях он тренировался вместе со всеми, все делали вид, что его не существует. Бейн был безмолвной тенью, бродившей в стороне от других. Если не физически, то духовно он был исторгнут из среды учеников.
Он поискал в толпе Гитани, но, когда встретился с ней взглядом, женщина быстро отвернулась. Тем не менее ее присутствие его успокоило. Бейн верил, что она желает ему успеха — если не всем сердцем, то хоть отчасти. И надеялся, что их чувства друг к другу — не просто игра.
