Сирак повернулся к выходу и увидел Гитани, которая стояла в дверях и смотрела на него.
— Что тебе нужно? — настороженно спросил он.
Забрак знал, кто она такая, хотя никогда с ней не общался. Когда Гитани появилась в Академии, он сразу понял, что она может быть опасна. С тех пор он за ней наблюдал, зная, что и она наблюдает за ним. Оба оценивали друг друга, стараясь определить, кто сильнее. Сирак приглядывал за всеми противниками, которые могли бросить ему вызов, — по крайней мере, так ему казалось… пока ученик, которого он боялся меньше всех, не сверг его с трона.
— Я пришла побеседовать с тобой, — ответила Гитани. — О Бейне.
Услышав имя врага, забрак невольно дернулся и тут же отругал себя за неуместную реакцию. Но если Гитани ее и заметила, то виду не подала.
— Что насчет него? — отрывисто спросил Сирак.
— Просто интересно, что ты теперь собираешься делать. Как планируешь выйти из ситуации?
Призвать былую спесь было непросто, но он все же сумел иронично осклабиться:
— Мои планы — это мое личное дело.
— Ты будешь мстить? — нажимала Гитани.
— Возможно. В свое время, — признал он наконец.
— Я могу помочь.
Она подступила ближе. Даже этот единственный шажок, заметил Сирак, она сделала с чувственной грацией, словно зелтронская танцовщица с вуалью.
Он с подозрением прищурился:
— Зачем?
— Это я помогла Бейну победить тебя, — ответила Гитани. — Его потенциал я распознала сразу, как только увидела его. Когда Кордис и остальные учителя отвернулись от него, я стала втайне пересказывать ему уроки. Я знала, что темная сторона в нем необыкновенно могуча. Он сильнее меня. Сильнее тебя. Возможно, даже сильнее самих мастеров.
Сирак не мог взять в толк, к чему она клонит:
— Ты так и не ответила на мой вопрос. С Бейном ты добилась чего хотела. Зачем помогать мне?
Гитани грустно покачала головой:
— В Бейне я ошиблась. Думала, если помогу ему стать сильнее, он воспримет темную сторону всем сердцем. Тогда я могла бы учиться у него и сама обрести могущество. Но он неспособен воспринять темную сторону. Все уверены, что его победа над тобой — великое достижение. И только я знаю, что это провал.
Она играла с ним. Дразнила. И Сираку это не нравилось.
— Никому до Бейна не удавалось победить меня в дуэльном круге! — прорычал он. — Как это может быть провалом?
— Ты жив, — просто ответила женщина. — В тот миг, когда надо было нанести удар и добить тебя, он заколебался. Не смог заставить себя это сделать. Он оказался слабаком.
Заинтригованный Сирак молчал, ожидая дальнейших объяснений.
— Он готовил свою месть несколько месяцев, — продолжала Гитани. — Ненависть придала ему сил, чтобы превзойти тебя… но в решающий миг он проявил милосердие и сохранил тебе жизнь.
— В первом бою я тоже сохранил ему жизнь, — напомнил Сирак.
— То было не милосердие… скорее презрение. Ты думал, что совершенно уничтожил его. Если бы ты знал, что однажды он снова бросит тебе вызов, то добил бы его, не оглядываясь на правила Академии. Ты его недооценил. Это была ошибка, которую ты больше не повторишь. Но Бейн и не думает тебя недооценивать. Он знает, что ты силен и по-настоящему опасен. Однако он оставил тебя в живых… понимая, что когда-нибудь ты попытаешься отомстить. Он или слабак, или глупец, — закончила Гитани, — и в любом случае я не желаю иметь с ним дела.
Ее слова были похожи на правду, но Сирака они до конца не убедили.
— Что-то слишком быстро ты меняешь союзников, Гитани. Даже по меркам ситхов.
Она долго молчала, обдумывая ответ. Потом вдруг опустила взгляд, а когда подняла, глаза ее были полны стыда и унижения.
— Это Бейн разорвал наш союз, а не я, — призналась Гитани, чуть не давясь словами. — Он покинул меня, — продолжила она, не скрывая горечи. — Ушел из Академии и не сказал мне почему. Даже не простился.
Все сразу встало на свои места. Сирак осознал ее неожиданное желание выступить вместе с ним против прежнего союзника. Гитани привыкла держать власть в своих руках. Привыкла командовать. Она предпочитала сама разрывать отношения, и, когда ей отплатили той же монетой, ей это пришлось не по нраву.
Как в старой кореллианской поговорке: «Бойся гнева уязвленной женщины».
— Куда же он пошел? — спросил забрак.
— Ученики говорят, что Кордис послал его в Долину темных повелителей.
Сирак едва не выпалил: «Значит, он уже мертв!» — но в последнюю секунду вспомнил, что она предостерегла его больше никогда не недооценивать Бейна. Поэтому забрак сказал:
— Но ты ожидаешь, что он вернется.
— Уверена в этом.
— Мы будем готовы, — пообещал Сирак. — Когда он вернется, мы расправимся с ним.
* * *
Бейн, державший путь через опаленные пески Коррибана, заметил, что солнце быстро катится за горизонт. Под его жаркими лучами он шагал уже много часов, оставив далеко позади городишко Дрешдэ и возвышавшийся над ним храм. Они превратились в крохотные пятнышки, и, оглянувшись, Бейн едва смог бы разглядеть их в свете умирающего дня.
Но Бейн не оглядывался, он упрямо шагал вперед. Палящий жар не остановил его — не остановит и холод ночи, когда температура упадет ниже нуля. Ощущения физического дискомфорта — холод, жара, голод, жажда, усталость — не оказывали на него заметного влияния, ведь его питала энергия Силы.
Тем не менее Бейн испытывал тревогу. Он помнил тот день, когда прибыл на Коррибан. Тогда он сразу почувствовал мощь этой планеты: темная сторона на Коррибане казалась живой и реальной. Но она была какой-то слабой, отдаленной. Со временем ученик настолько привык к ее фоновому шуму, что практически перестал замечать.
Бейн ожидал, что это ощущение усилится, когда храм и космопорт останутся далеко. Чем ближе к Долине темных повелителей, думал он, тем интенсивнее будет энергия темной стороны.
Однако в реальности он не чувствовал ничего. Никакой значимой перемены. До входа в Долину оставалось всего несколько километров, и на горизонте уже виднелись темные очертания ближайших гробниц, вырубленных в скалах. Но темная сторона по-прежнему воспринималась как глухое эхо — отзвуки слов, сказанных когда-то в далеком прошлом.
Отбросив сомнения, Бейн ускорил шаг. Ему хотелось добраться до Долины, пока совсем не стемнело. Уходя из Академии, он на крайний случай прихватил несколько световых стержней. Увы, фонарик будет играть роль маяка, выдавая его местоположение всем здешним обитателям — разумным и неразумным. Световой меч на бедре внушал молодому человеку уверенность, что он выйдет победителем почти из любой стычки, но в окрестностях гробниц бродили твари, внимание которых он бы предпочел не привлекать.
