Последний раз Яков Голос приезжал в Москву по коминтернов-ским делам в начале 1924 года. В конце января он присутствовал на похоронах Владимира Ленина на Красной площади. Рассказывал потом товарищам в Америке о трескучих морозах, о кострах, разложенных на улицах, у которых ночами отогревались молчаливые люди…
У сына Голоса по сей день хранится редчайшая реликвия — листовка в траурной рамке с текстами революционных песен, эти листовки раздавали у дверей Дома Союзов…
… 16 июня 1926 года Яков Голос явился в огромное здание на углу Моховой и Воздвиженки, напротив южного торца Манежа, в котором располагался тогда Исполком Коминтерна. В одной из бесчисленных рабочих комнат его встретил молодой приветливый немец с несколько асимметричными чертами лица, что его, однако, нисколько не портило, заметно прихрамывающий. Как узнал несколько позже Яков Голос, то было последствие ранения в ногу на фронте в Первую мировую войну. Немец воевал, естественно, в составе кайзеровской армии. По-русски он говорил совершенно свободно, поскольку родился в Баку, где провел детские годы. Отец был действительно немец, а мать русская…
Звали нового знакомого гостя из США Рихард Зорге. Он принял от Якова удостоверение, заменяющее партбилет Компартии Америки, о чем выдал соответствующую справку на бланке секретариата Исполкома Коминтерна за своей подписью и печатью Коминтерна.
В семье сына Голоса Дмитрия (Мильтона) бережно хранится этот весьма примечательный документ.
«Коммунистические Пролетарии всех стран, соединяйтесь! Интернационал Москва, 16 июня 1926 год. Секретариат
СПРАВКА Тов. Я. Н. ГОЛОС сдал свое удостоверение, выданное Гене-ральн. Секретарем /Коммунистической/ Уоркерс Парти Америки 21/ÎV1926 год за № 138 о принадлежности его к Амер. /Комм./ Уоркер Парти, в Секретариат ИККИ для разрешения вопроса о переводе его в члены ВКП/б/.
СЕКРЕТАРИАТ ИККИ (Зорге) (Печать ИККИ)».
Ни принявший в далеком 1926 году документ Рихард Зорге, ни сдавший его в обмен на приведенную выше справку Яков Голос, разумеется, никак не могли предвидеть, что спустя десятилетия войдут в историю тайных войн как советские разведчики «Рамзай» и «Звук».
…Завершив дела в ИККИ и получив членский билет ВКП(б), Яков Голос с семьей выехал в Кемерово. Здесь он проработал около года. Ему удалось несколько улучшить обстановку на комбинате, но ненадолго. Дни «Кузбасса» — не как крупнейшего промышленного предприятия, но именно как автономной (!) индустриальной колонии — были сочтены. По состоянию здоровья вынужден был оставить пост руководителя АИК Рутгере. Сменивший его советский инженер не смог или не захотел, а скорее всего, и не мог и не хотел найти общий язык и в прямом, и в переносном смыслах слова с коллективом иностранцев. Американцы начали один за другим возвращаться в Америку.
Но дело было не только в неудачном руководителе или кознях местных властей, которых коробили, а то и по-настоящему бесили самостоятельность и независимость приезжих рабочих и специалистов.
Подлинная причина таилась глубже. Предприятия, подобные АИК, не укладывались в сталинскую концепцию индустриализации страны. У вождя уже выкристаллизовывалась идея первой пятилетки. Если формулировать максимально упрощенно, индустриализация, по Сталину, базировалась на трех китах: коллективизации сельского хозяйства, фактически насильственной, с разорением сотен тысяч крепких, так называемых кулацких, хозяйств, принудительном труде сотен тысяч, а позднее и миллионов заключенных на крупнейших стройках, масштабной распродаже, порой по бросовым ценам, природных богатств и драгоценных произведений искусства, начиная от полотен Тициана из Эрмитажа и кончая ювелирными шедеврами мастерской Фаберже.
Большинство американцев к 1928–1929 годам, как уже сказано выше, покинули Советский Союз. Несколько десятков осталось, кто-то продолжал работать на комбинате, кто-то перебрался на другие предприятия. Оставшиеся приняли советское гражданство. Увы, почти все они в период Большого террора были репрессированы как «американские шпионы».
Одним из руководителей АИК и первым избранным мэром американского поселка был потомственный рабочий завода Генри Форда в Детройте Джон Тучельский. В 1927 году он переехал в Нижний Новгород, где стал работать на строительстве гигантского автозавода, основное оборудование которого, к слову сказать, было закуплено у того же Форда
[25], потом переехал в Ленинград, где работал на одном из электрозаводов. Тучельский женился на советской гражданке, жизнью был вполне доволен… В 1938 году он был арестован по стандартному для бывших иностранцев обвинению в шпионаже и скончался в тюремной больнице…
После фактической ликвидации АИК Яков Голос был отозван в Москву. ЦК ВКП(б) направил его на ответственную работу в партийное издательство политической литературы (Политиздат). Ему с семьей была предоставлена хорошая по тогдашним московским меркам квартира в так называемом первом доме-коммуне по Большой Коммунистической улице, 27, неподалеку от Андроньевской площади (тогда она называлась площадь Прямикова — в честь революционера и чекиста, погибшего в 1918 году в схватке с бандитами в Петровском парке).
В этом доме жило много работников Исполкома Коминтерна, в том числе деятелей коммунистического, рабочего и национально-освободительного движения в различных странах всех континентов.
Соседом Голоса был хорошо известный ему по Нью-Йорку Артур Александрович Адамс, он частенько заходил к нему вечерком вместе с женой Доротеей Леонтьевной. В гостях у Якова и Силии бывал регулярно еще один сосед — высокий индус с окладистой седой бородой, знаменитый поэт Рабиндранат Тагор. Бывали и другие, не менее интересные люди, имена многих из них вошли в историю…
Сегодня ни для кого не является секретом, что Отдел международных связей ИККИ работал в тесном взаимодействии с обеими основными спецслужбами, особенно с разведками: ИНО ОГПУ/ НКВД и Разведупром Красной армии. Военная разведка, как и ИНО, неоднократно меняла свое официальное название. Во избежание постоянных оговорок и путаницы первую в дальнейшем будем именовать военной разведкой, или Разведупром РККА, вторую — внешней разведкой.
Не секрет и то, что ОГПУ ненавязчиво, но пристально изучало всех прибывавших в Советский Союз иностранцев, в том числе даже коммунистов и революционеров. Цели такого внимания были разными: от выявления агентов разведок капиталистических стран до изучения возможных кандидатов в помощники обеих советских разведок.
Именно тогда Яков Голос привлек к себе внимание руководства ОГПУ, с его сотрудниками, к слову, ему пришлось неоднократно иметь дело по работе и в Кузбассе, и в Москве.
Должен сразу оговориться: Яков Голос никогда не вызывал у ОГПУ ни малейших сомнений. У него была прочная репутация старого профессионального революционера-коммуниста. Никто не собирал на него компромат, не прослушивал телефонные разговоры, не перлюстрировал переписку с проживавшими в США родственниками. ОГПУ заинтересовали ярко выраженные организаторские способности Голоса, его умение завоевывать уважение и доверие людей, принадлежащих к разным кругам общества, наконец, обширные личные связи.
