Трудно сказать, чем бы это закончилось, но тут к инспектору подошел какой-то военный в фуражке с голубой тульей, что-то шепнул ему на ухо, и тот мгновенно захлопнул чемодан. На этом таможенный досмотр, едва начавшись, и закончился. Тот же военный, как потом узнал Дмитрий, в форме НКВД отвез семью в гостиницу «Астория», поселил в хорошем номере и вручил ваучеры «Интуриста» на питание в ресторане.
Через несколько дней тот же сотрудник отвез семью на Московский вокзал и усадил в отдельное купе знаменитого поезда «Красная стрела».
На Ленинградском вокзале в Москве их встретил… Александр Орлов, которого, впрочем, по Америке они знали как Льва Николаева (теперь он был Никольским). Первоначально Голосы жили в гостинице, потом их временно поселили в доме МОПР (Международной организации помощи революционерам) в Машковом переулке. Здесь мальчик, который в Москве стал Дмитрием Голосом, по отчеству почему-то не Яковлевичем, а Наумовичем, поступил в так называемую Англо-американскую школу на 3-й Мещанской с преподаванием на английском языке. Классом моложе учился Овидий Горчаков, ставший в годы войны фронтовым разведчиком, а после войны известным писателем.
Через год семья переехала в Борисоглебский переулок, здесь Митя поступил уже в обычную московскую школу № 609 в Орлово-Давыдовском переулке, где овладел ко дню ее окончания хорошим русским языком.
Силия Голос начала работать в газете Moscow News («Московские новости»), главным редактором которой был уже упоминавшийся ранее Михаил Бородин. Редакция размещалась тогда в Петровском переулке (бывшая улица Москвина), неподалеку от Пушкинской площади, где теперь находится редакция нынешних «Московских новостей». Позднее Силия Голос работала на ВСХВ — Всесоюзной сельскохозяйственной выставке.
В 1937 году Силия и Дмитрий Голос приняли советское гражданство.
Существует несколько версий, объясняющих, почему Яков Голос решил отправить свою семью в СССР. Сам он объяснял это желанием дать сыну хорошее советское образование.
Оставшись в Нью-Йорке в одиночестве, Голос переехал из своей квартиры в Бронксе в гостиницу типа меблированных комнат на Манхэттене. При этом часть архива переправил к своей сестре.
…Летом 1936 года в Европе, на Пиренейском полуострове, впервые после окончания Первой мировой войны прогремели выстрелы. Однако мало кто тогда понимал, что они возвещали пролог к еще более кровопролитной и ожесточенной Второй мировой войне. В Кремле это понимали. А потому задания руководства страны своим спецслужбам носили вполне определенный характер. Отныне усилия и политической внешней, и военной разведки были направлены в первую очередь на укрепление обороноспособности Советского Союза.
Директива ИНО НКВД СССР резидентурам в США требовала обратить особое внимание на сбор данных по следующим приоритетным направлениям:
«1. Авиация: высокоскоростные самолеты с мощным вооружением и контрольно-измерительная аппаратура к ним. 2. Флот: быстроходные линейные корабли и крейсеры; броневая защита, вооружение, контрольное и навигационное оборудование, аккумуляторы для подводных лодок. 3. Танки: двигатели, броня, вооружение, приборы. 4. Химия: новое химическое оружие. 5…телемеханика, приборы ночного видения».
Потому именно последующие — они же и последние — семь лет стали самыми насыщенными и плодотворными в жизни и деятельности коммуниста-антифашиста и советского разведчика «Звука» — Якова Голоса.
Его личность — когда это стало на Западе доступным — достаточно высоко оценили и американские обозреватели.
Тот же Дэвид Даллин назвал Якова Голоса одним из трех советских агентов, которые «сумели выделиться умом, энергией, преданностью и решительностью»
[39].
Энтони Кэйв Браун и Чарльз Б. Макдональд, авторы фундаментального труда «На Красном поле. Коммунистический Интернационал и канун Второй мировой войны», писали: «Из всех функционеров системы Коминтерна — ОГПУ в Соединенных Штатах Яков Голос был среди самых умных, самых таинственных и самых могущественных»
[40] (пер. с англ. — Прим. авт.).
…В первых числах ноября 1937 года Митю неожиданно с урока вызвали к директору школы. В кабинете директор молча протянул мальчику телефонную трубку. Звонил отец из гостиницы «Националь». Он только что приехал в Москву.
Силия и Митя жили тогда за городом, в дачном поселке НКВД. Зимой им пришлось нелегко. В частности, Мите приходилось вставать ни свет ни заря, чтобы успеть на электричку и не опоздать в школу. Узнав об этом, Яков Голос немедленно перевез семью вначале в «Националь», а затем в «Метрополь». Спустя месяц-полто-ра хозяйственники НКВД поселили Силию и Митю в доме номер 2/5 по Орлово-Давыдовскому переулку. На время… Квартира принадлежала крупному разведчику Константину Кукину, уехавшему в длительную загранкомандировку. Много лет спустя Дмитрий узнал, что командировали Кукина в… США! Там он работал под прикрытием должности атташе, а затем второго секретаря полпредства СССР.
Вообще-то за долгие годы жизни в Москве Голосы сменили едва ли не два десятка квартир. Как правило, на одном месте долго засиживаться не приходилось. Как только из загранкомандировки возвращался настоящий владелец квартиры, хозяйственное управление НКВД, а позднее МТБ и КГБ СССР подбирало им очередное временное жилье, пока наконец семья не обосновалась в нынешней квартире на проспекте Мира.
В Москву Голос приехал из Парижа, где как руководитель одной из американских туристических фирм был гостем очередной всемирной выставки. Рассказывал жене и сыну, какое огромное впечатление произвела на него, как, впрочем, и на многие тысячи других посетителей выставки, грандиозная скульптурная группа из нержавеющей стали «Рабочий и колхозница» Веры Мухиной, венчавшая советский павильон.
7 ноября 1937 года Яков Голос с сыном присутствовал на военном параде и демонстрации трудящихся Москвы на Красной площади.
Вскоре после завершения юбилейных торжеств (а Голос был приглашен и на торжественное собрание в Большом театре по поводу 20-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции) он встретился с начальником ИНО (теперь внешняя разведка называлась 7-м отделом ГУГБ — Главного управления государственной безопасности НКВД СССР), комиссаром госбезопасности второго ранга Абрамом Слуцким
[41] и находившимся тогда в Москве легальным резидентом в США майором госбезопасности Петром Гутцайтом
[42].
