Коврами были усланы не только подъезды к царским резиденциям, но и столичные вокзалы. Шитые золотом ливреи слуг соперничали на улицах русской столицы с парадными мундирами дипломатического корпуса и иностранных вельмож, прибывших на торжество.
Необыкновенно торжественным было православное венчание в придворной церкви Зимнего дворца. Последующий за венчанием англиканский обряд бракосочетания в Александровском зале выглядел, по мнению гостей, «свадьбой малоимущих». Не успели английские гости переварить сие «коварство северного деспота», как гостей пригласили «перекусить чем Бог послал», и тут началось такое.
За накрытыми обеденными столами в Торжественной зале Зимнего дворца уселись свыше 700 гостей, для которых во время обеда пели примы итальянской оперы. Ещё большее количество приглашений — в четыре раза больше — было роздано участникам последующего бала.
Разумеется, свадебные торжества не исключали множество официальных и неофициальных встреч Александра с главами правительственных делегаций и королевскими особами, прибывшими в русскую столицу. Расписание этих встреч было столь плотным, что они растянулись практически до конца января.
Это было временем напряжённой работы и постоянного бдительного внимания внешнеполитического ведомства Российской империи, и в первую очередь канцлера, светлейшего князя Горчакова.
Вызывающее отсутствие на свадебной церемонии Бисмарка было правильно расценено как проявление недовольство сближением России с Англией. Озабоченность германской коалиции была столь велика, что потребовала немедленного визита в Санкт-Петербург австрийского императора Франца-Иосифа. Ковры с дебаркадера Варшавского вокзала едва успели наскоро почистить перед прибытием монаршей делегации Австро-Венгрии.
Встретив и проводив её, внешнеполитическое ведомство Российской империи смогло ненадолго перевести дух перед началом подготовки ответного визита Александра II в Штутгарт. Самому же императору отдыхать было некогда: окончание зимы и первые весенние месяцы были ознаменованы в России беспрецедентным «походом в народ» революционно настроенной молодёжи. Глава Третьего отделения собственной Его Императорского Величества канцелярии и одновременно шеф Жандармского корпуса ежедневно возил в Зимний пуды бумаг, свидетельствующих о внушающем нешуточные опасения брожении умов. На недалёких горизонтах маячили призраки будущих громких политических процессов и скандалов. Всё это, конечно, будет — но пока надо было думать о другом.
И вот уже в начале мая капитан императорской яхты «Штандарт» получил приказ сняться с якоря и следовать в Гамбург — там после окончания штутгартского визита на его борт должен был подняться Александр II со свитой. Сам император днём позже двинулся в Штутгарт в салон-вагоне своего личного поезда: в Вюртембергском Королевстве ему предстояло почтить своим присутствием ещё одну свадьбу — своей племянницы, Великой княжны Веры Константиновны с герцогом Вильгельмом. После этой второй свадьбы в доме Романовых император планировал посетить свою дочь, герцогиню Эдинбургскую, двумя месяцами раньше увезённую супругом в туманный Альбион — для этого ему и требовалась яхта «Штандарт»!
Была у русского императора ещё одна цель, не менее важная, нежели свидание с дочерью: Александр, как уже поминалось, намеревался сделать очередную попытку излечить традиционную английскую русофобию. Повлиять на британский королевский двор в плане смены презрительного недоверии — если не на горячую симпатию, то хотя бы на понимание и терпимость к российской политике на Балканах.
Склонный по характеру к философствованиям, Александр много размышлял о природе британской русофобии и не видел для её возникновения никаких причин. Вторичную волну недоумения государя вызывало полное отсутствие англофобии у своих подданных. Скорее уж наоборот: в подавляющей своей массе образованная часть русского общества весьма приязненно относилась к англичанам и благоволила к их природному душевному равновесию и умению с наивысшим комфортом устраивать свою внутреннюю жизнь.
Александр с горечью осознавал и пропасть, существующую между русским и английским характерами. Император хорошо понимал, что импульсивные, чувствительные и сентиментальные русские никогда не смогут превратиться в степенных, волевых англичан, господствующих над своими чувствами, умеющих скрывать свои страсти и следовать во всём материальным интересам. Всё это не могло привести императора к выводу о том, что столь глубокие различия между русским и англичанином устранить просто невозможно!
Но если их невозможно устранить — неужели он не в силах хотя бы удержать существующую пропасть в её нынешних границах?
Был у Александра и ещё один повод для этого трансъевропейского «блицкрига» — цель, о которой не подозревал до поры до времени даже канцлер Горчаков, неизменно сопровождавший Александра в его зарубежных вояжах и от которого у государя, по его утверждениям, не было тайн.
Проект протокола визита Александра II в Англию, заблаговременно отправленный британской королеве по официальным каналам, вернулся к Горчакову несколько неожиданным путём. Он был доставлен в Гамбург на королевской яхте «Black Eagle», вырвавшейся из метрополии по личному и срочному приказу королевы Виктории. Адмирал Пейн, командир «Чёрного орла» сразу после выхода в пролив приказал поднять давление в котлах паровых машин яхты до возможного предела. У форштевня яхты вскипел пенный бурун, а два британских миноносца почётного сопровождения, отчаянно дымя трубами, едва поспевали за королевским посланцем.
Утвердив и согласовав все предложения Российского МИДа, Виктория даже дополнила протокол военным парадом в честь русского царя, который Александр должен был принимать лично. Но главным сюрпризом было пожелание королевы о том, что на английскую землю русский император должен был ступить непременно с борта её яхты
[27]. Её «Чёрного орла»!
Пока Горчаков хмурил брови над британским посланием, припоминая подходящие к случаю международные прецеденты, император, успевший пробежать утверждённый Викторией протокол визита, пожал плечами:
— А что? Это будет даже интересно. Я согласен — если мой «Штандарт» будет идти рядом!
Визит Александра II в Англию получился удачным. Пребывание в Британии русского императора произвело на англичан благоприятное впечатление. Ярлык «азиатского деспота», угнетающего не только своих подданных, но и европейскую культур
[28], прочно прилепившийся Александру с лёгкой руки английских газетчиков ещё во время Крымской войны, был подвергнут значительному сомнению среднего сословия. «Если русские настолько дики, невежественны, грубы и коварны, если они не заслуживают ни малейшего доверия со стороны цивилизованного мира — тогда почему наша королева позволила своему сыну сочетаться браком с дочерью русского царя?»
