— Я был бы рад целиком разделить ваши убеждения, но давайте глядеть правде в глаза, господин посол: всё это — не более, чем благие пожелания! Практика же, увы, показывает на шаткость этих надежд! И потом, ваше высокопревосходительство: давайте не будем сбрасывать со счетов нынешних больших друзей вашего правительства — американцев и англичан! Извольте — я приготовил вашему вниманию вырезки из газет последних месяцев, посвящённые обсуждаемой нами проблеме острова Сахалин. Обратите внимание: это не русские газеты — а японские, а также британские и американские!
Стремоухов ловко, наподобие карточного пасьянса, разложил на столе перед японским посланником вырезки.
— Все эти публикации содержат ссылки на высокопоставленные источники информации в японском и прочих правительствах, называют конкретные имена, свидетельствуют о продолжающихся попытках Японии утвердить свои позиции на Южном Сахалине с помощью британцев и американцев. Торговые и военные корабли этих стран не только перебрасывают на Сахалин из Японии колонистов, переселяемых туда преступников и воинские команды. Извольте: вам, очевидно, знакомо название английского судна «Корморант»? А знаете ли вы, господин посол, что, выйдя из Хакодате ещё в сентябре, судно «Корморант» под командованием капитана Денисона пробыло у берегов Сахалина почти три месяца? Его экипаж там отнюдь не охотился, не предавался отдыху, а производил рекогносцировку побережья, промеры глубин в заливах, собирал данные об угольных месторождениях юга Сахалина. И это, господин посол, не досужие выдумки русских газетчиков, а данные, почерпнутые из ваших и английских газет!
— Господин Стремоухов, газетчики всех стран и народов мало отличаются один от другого, — улыбнулся Эномото. — Все они падки на сенсации и непроверенные слухи!
— А сведения о том, что английские суда «Шейлс», «Осака», «Нимфа», «Акиндо» и прочие перебросили в Хакодате и в Аниву несколько сотен японских колонистов, солдат, провиант и оружие? А американское торговое судно «Яндзы», доставившее на исконно русскую территорию не только воинский контингент и колонистов из Японии, но и два артиллерийских орудия? Уж не для охоты ли, господин посол? И эти сведения тоже можно считать газетными утками, господин Эномото? Тогда извольте ознакомиться: это отчёт Колониального бюро Японии о расходах, понесённых правительством в целях колонизации Сахалина! — Стремоухов ловко выудил из своей бездонной папки документ, украшенный подписями и печатями, и передвинул его к собеседнику.
Едва глянув на документ, Эномото тут же недоверчиво воззрился на бювар перед директором Азиатского департамента:
— У вас опасная папка, ваше высокопревосходительство! — без тени иронии констатировал он. — И много там подобных… свидетельств?
— Для обоснования вполне законных притязаний России на весь остров — вполне достаточно! — не менее серьёзно подтвердил Стремоухов.
— Позвольте вопрос, господин Стремоухов, — вице-адмирал подался вперёд, стараясь удержать зрачками глаза собеседника. — Возможно, он выпадет из дипломатических рамок, тогда единственным моим извинением может послужить малый опыт в международной политике…
— Что ж, задавайте! — усмехнулся директор. — Для того мы тут и собираемся, чтобы вопросы друг другу задавать, господин Эномото!
— Если этот остров столь важен для России, ваше высокопревосходительство, то отчего же вы проигнорировали вполне приемлемое, на мой взгляд, предложение в виде отказа моей страны от претензий на юг Сахалина в обмен на обязательства России соблюдать нейтралитет в случае войны с Кореей? От вас всего-навсего требовалось разрешить высадку японских войск на русской территории… Никаких компенсаций, никаких взаимных территориальных уступок.
Стремоухов откинулся на спинку кресла и, в свою очередь, испытующе воззрился на вице-адмирала. И наконец, тяжело задвигался, отторгая кресло подальше от стола:
— Искренний ответ желаете получить? Не под протокол? Есипов, отдохни-ка, голубчик!
Протоколист, бледно улыбнувшись, уложил ручку с пером в подставку и откинулся на своём стуле назад, сложил руки перед собой.
— Ну, ежели без протокола, ваше высокопревосходительство… Так я вам скажу… Вернее, повторю русскую пословицу — они очень верные, пословицы-то, господин Эномото! На чужом горе счастия не построишь, вице-адмирал! Вот и все наши резоны! Вспомните всемирную историю, господин Эномото! Ни один поработитель не обрёл счастия среди порабощённых народов! Хоть великого Александра Македонского вспомните, хоть персидского царя Дария. И России, допусти она такое, глаза бы от Кореи стыдливо много лет пришлось бы прятать, и Япония ваша только головную боль получила бы… Ну а ежели официально. Есипов, пиши! Ежели официально, то нарушение нейтралитета в пользу Японии не послужило бы на пользу будущему России. И на долгие годы дало бы Корее и Китаю поводы к политическим усложнениям.
— Благодарю за откровенность, господин директор! Продолжим, с вашего позволения! Допустим, ваше высокопревосходительство, что моё правительство с пониманием приняло бы ваши аргументы насчёт значения Южного Сахалина. Допустим! — со значением поднял указательный палец Эномото. — И моё правительство, допустим, согласилось бы уступить права на остров — в обмен, скажем, на старые корабли деревянной постройки, которые Россия и без того выводит в резерв в связи с постройкой новых броненосцев! Что бы вы сказали, господин Стремоухов? Согласитесь, это ничтожная плата и за территорию, и за его рыбные промыслы, и за строения и здания, построенные японцами на юге острова в течение многих десятилетий!
— Шутить изволите, господин Эномото? — недобро усмехнулся Стремоухов. — Отдать вам корабли, из-за неимения которых Япония до сих пор и сдерживает свои экспансионистские порывы в сторону Кореи? Это же равнозначно разрешению японским войскам сконцентрировать удар по Корее на русской земле! Воистину, господин Эномото, вы, очевидно, полагаете своих партнёров по переговорам совсем глупыми! Отдать Японии корабли — с тем, чтобы через малое время вы начали разглядывать Юг Сахалина через прицелы корабельных орудий?… Полно, господин вице-адмирал! Наше обсуждение, кажется, снова заходит в тупик — не прерваться ли нам нынче?
Однако Эномото, прежде с явным удовлетворением использовавший каждую возможность прервать тягостные переговоры, неожиданно не согласился:
— Наоборот, господин Стремоухов! Лично мне кажется, что нынче мы поняли друг друга в гораздо большей, нежели прежде, степени! Я не возражаю против короткого перерыва, но заявляю, что с радостью и удовольствием нынче же готов продолжить наши переговоры!
— Воля ваша! — развёл руками Стремоухов. — Давайте прервёмся. Двух часов, вы полагаете, будет достаточно для перерыва?
— Полагаю, будет достаточно и часа! — весело отозвался вице-адмирал. — И если вы, ваше высокопревосходительство, соблаговолите угостить меня чашкой кофе, я с удовольствием приму ваше приглашение!
Стремоухов, в который уж раз за сегодня, с подозрением уставился на японского дипломата: самый опасный противник — тот, кто на всё согласен!
