Выслушав сбивчивое пояснение телеграфного инженера, Сайго Такамори поинтересовался — известно ли, когда было отправлено это «крылатое письмо»?
Инженер, взяв в руки бланк депеши, проглядел служебные отметки и тут же ответил: сообщение было отправлено из Парижа вчера, в два часа по европейскому времени.
— Я задам вам ещё один вопрос. Скажите, есть ли у моих врагов в Токио возможность узнать, что это «крылатое письмо» на самом деле адресовано мне? Могут ли они разгадать его тайный смысл?
— Это невозможно, высокородный господин! Телеграфная депеша адресована местному купцу, имеющему жительство в Кагосиме. Он на самом деле торгует тканями, в том числе и из Европы. Разумеется, он удивился, получив эту депешу — ибо никогда и никого не посылал за тканями так далеко от Японии. А для меня, доверенного лица господина Цунаёси, главным ориентиром была лишь подпись под этой депешей. Увидев её, я понял истинное назначение депеши и тут же принёс её копию вам, ваше высокопревосходительство…
Министр медленно кивнул и отвернулся, подчёркнуто пристально глядя через раздвинутые панели на сад с южной стороны поместья. Аудиенция была закончена — инженер, пятясь, выскользнул вместе со слугой из помещения.
Сайго легко поднялся на ноги и вышел в сад, всей грудью вдохнул горячий влажный ветер, дувший со стороны моря. Почувствовав, что ладонь его левой руки овевает жаркое дыхание, Сайго опустил голову и впервые за нынешнее утро улыбнулся: его верный пёс Хито породы матаги кен
[50], как всегда неслышно, появился откуда-то и сел у левой ноги своего хозяина, ожидая внимания и готовый исполнить любой приказ своего повелителя. Сайго, чуть склонившись, ласково провёл рукой по морде пса, потрепал его короткие упругие уши…
Да, вот уже восемь месяцев миновало с тех пор, как он дал своё неохотное согласие присоединиться к заговору, сразу став при этом его главой и вдохновителем. И сейчас, сегодня ему предстояло принять нелёгкое решение, могущее изменить судьбу Японии.
Сайго Такамори искренне полагал, что возглавляемый им заговор против императора Мэйдзи пойдёт в конечном итоге на благо Японии. Он любил свою страну — любил ревниво, видя во всех прочих министрах её нового правительства лишь суетливое желание возвыситься, сохранять высокое положение и немалые доходы.
Министр хорошо помнил то секретное совещание, состоявшееся семь лет назад, в ноябре 1867 года в Киото. Вместе с Окубо и Комацу он представлял на этом совещании княжество Сацума, от Тесю и Аки были Хиродзава, Синагава и Цудзи. Тогда совещание согласилось с Сайго: сёгунат можно свергнуть лишь вооружённым путём, время долгих закулисных интриг и переговоров прошло.
В начале января следующего года от имени императора был издан указ, согласно которому воины родственных правителю княжеств Кувана и Айдзу были отстранены от охраны императорского дворца. У главных ворот императорской резиденции встали самураи Сайго. Выполняя приказ своего военачальника, караульные Сайго в день обнародования указа пропустили во дворец трёх членов императорской фамилии и тех, кто вошёл в заранее сформированное правительство.
В малом зале дворца Когосё состоялось совещание, на котором Ивакура
[51] зачитал основные императорские рескрипты — о реставрации власти императора, об упразднении в стране сёгуната и об утверждении нового правительства.
Сёгун Токугава Ёсинобу, полагая сопротивление бесполезным, добровольно подал в отставку, продолжая оставаться при этом собственником четверти всех земель в Японии. Сайго возглавил войска антисёгунской коалиции и разгромил противника на юге страны.
Однако Токугава мудро и предусмотрительно держался в стороне и по-прежнему какое-то время оставался одной из ключевых фигур при юном императоре, взяв на себя решение неотложных политических дел. Такое положение не устраивало победителей! И его, Сайго Такамори, тоже не устраивало! Тем более что на севере неожиданно открылся новый опасный очаг сопротивления! Эномото Такэаки!
Ещё только планируя увод своей эскадры на север, Эномото, разумеется, играл на стороне сёгуна. Там, на Эдзо, по его убеждению, можно было сконцентрировать большие силы и со временем создать новый оплот для клана Токугавы. Так, во всяком случае, планировал Эномото. Тогда он просто не знал, что последний сёгун дома Токугава, Ёсинобу, играл по одному ему ведомым правилам. Хитрил, лавировал, принимал половинчатые решения, стараясь удовлетворить сторонников и не раздразнить противников из других кланов. Нынче, когда самурайские кланы разделились в смертельном противостоянии, Токугава не желал для себя войны до победного конца. Он снова выжидал.
Ведя корабли на Север и попав в жестокий шторм, капитан первого ранга и вице-министр военно-морского флота Эномото потерял по дороге два судна. Потратив несколько месяцев на ремонт остальных, потрёпанных жестоким морем, Эномото взял на борт кораблей почти трёхтысячный контингент из разгромленной армии Бакуфу и пошёл на Эдзо, обороняемый верным императору губернатором. Бомбардировка столицы острова Хакодате с моря огнём артиллерии «Кайё-мару» и высаженный на берег десант быстро подавили сопротивление защитников форта Горёкаку. Плацдарм для сёгуна был готов!
Однако посланный к Токугаве гонец привёз вежливый, но категорический отказ Токугавы возглавить на Эдзо оппозиционное императору правительство. Последний сёгун Японии знал политический расклад в стране и уже просчитал, что дни его былого величия и могущества принадлежат прошлому. Что былые запреты на всё иностранное, ориентиры на полную самоизоляцию Японии более не отвечают реалиям сегодняшнего дня. И Токугава лишь вежливо поблагодарил верного Эномото за предложение и уклонился от поста верховного военачальника острова, предпочтя сомнительной и авантюрной перспективе возврата к власти переговоры с силами императорской коалиции.
Не поспешили под знамёна Эномото и многие приверженцы клана Токугавы. Более того: начали потихоньку разбегаться с острова и штурмовавшие Хакодате воины прежнего правительства. И в конце концов Эномото остался на самом северном острове Японии лишь с французскими военными инструкторами, да с небольшим, менее тысячи, контингентом верных ему самураев.
Сайго Такамори внимательно следил за ситуацией на Эдзо. И втайне жалел, что такой верный вассал, как Эномото, служит не ему. Уж он бы не отказался от предложенного ему поста «повелителя Эдзо»! Но увы: этот пост ему никто не предложил. Да и политический расклад в стране очень скоро стал таков, что согласиться стать во главе «северного мятежа» было бы просто безумием! Сайго оставалось только наблюдать за событиями на Эдзо.
Тем временем глава миссии французских военных советников, капитан Жюль Брюне, посоветовал Эномото. установить на Хоккайдо законный порядок, провозгласив здесь «республику самураев» по американскому образцу.
