Более всего сейчас Бергу хотелось схватить бумажник и тщательно пересчитать то, что нам наличествовало на данный момент. И конечно, повыспросить у этого голландского господинчика — планируют ли его двое коллег также совершить путешествие в Париж первым классом?
А-а, где наша не пропадала! Мысленно махнув рукой на возможные проблемы ближайшего будущего, Берг вновь выглянул из-за дверцы шкапа и строго поглядел на посетителя:
— Ваше предложение кажется мне разумным. Что же касается вояжа в Париж ваших помощников, то не надо меня уверять, что им потребуется два места в спальном вагоне! Достаточно будет и второго — ехал же я в Амстердам вторым классом!
* * *
Через два дня, сев в коляску под сенью величественного фасада нового здания вокзала Gare du Nord, выполненного в форме триумфальной арки
[62], Берг и вовсе забыл о заботящих его денежных проблемах. Прозрачный осенний воздух парижской столицы, неяркие и в то же время чрезвычайно гармоничные краски улицы Лафайет, на которую сразу же свернул фиакр, заставили его позабыть обо всём и жадно впитывать впечатления мировой столицы. А женщины, парижские женщины! Берг готов был поклясться, что парижанку можно узнать в любой толпе — не столько по одежде, сколько по походке, манере держаться…
Место в гостинице неподалёку от Северного вокзала ему зарезервировали голландское сыщики. Один из них, встретивший Берга на вокзале, передал ему и конверт с первым отчётом о пребывании японца во французской столице. Отчёт, предусмотрительно составленный на немецком языке, оказался довольно объёмистым, и Берг, сдерживая нетерпение, оставил чтение до гостиницы.
Переодевшись, он не стал тратить время на отдых и, захватив бумаги, спустился вниз, вышел на улицу и устроился за столиком первого попавшегося уличного кафе.
Как и весной, Париж сразу же погружал приезжих в свою непередаваемую атмосферу лёгкой грусти и ожидания перемен в жизни — во всяком случае, Берг определил свои парижские ощущения именно так. По улице двигался почти непрерывный поток колясок и фиакров, прохожие громко переговаривались и улыбались, то и дело приподнимая цилиндры и щёгольски помахивая лёгкими тросточками. Молодые француженки беззастенчиво поглядывали на мужчин — с лёгким, как показалось Бергу, вызовом.
Он заказал большую чашку кофе и вскрыл конверт с отчётом сыщика.
Перемещение японца по французской столице и его контакты показались Бергу странными. Первым делом японец разыскал некоего отставного полковника Жюля Брюне, занимавшего скромную должность при военном министерстве. Странным было то, что японец, прежде прочего, кинулся разыскивать того самого Брюне, которого Эномото почитал своим старым другом и знакомцем. Зачем Асикага понадобился французский полковник? Вряд ли тут, учитывая натянутые отношения между японским посланником и секретарём посольства, речь могла идти о каком-то поручении Эномото.
Пробыл Асикага у полковника недолго: через четверть часа, как отметили дотошные сыщики, оба вышли из здания министерства, остановили фиакр (был записан номер извозчика!) и доехали до Монмартра. Там спутники заняли столик на летней веранде маленького кафе. Наблюдатель отметил оживлённый диалог между Брюне и Асикага и написал, что встреча, по всей вероятности, закончилась ссорой собеседников.
Как отметил в своём отчёте сыщик, он не имел возможности быть на дистанции слухового контакта. И услыхал только окончание диалога, заняв в кафе соседний столик. Речь шла о сумме вознаграждения за некую услугу, о которой просил японец. Сначала он предлагал 500 франков, потом повысил ставку до 700. Получив решительный отказ, Асикага откланялся и покинул кафе.
Окликнув фиакр, японец назвал вознице адрес, и тот повёз его через весь Париж в Сен-Жермен. Сыщик, разумеется, отправился следом. Фиакр довёз японца до нужного ему дома, там вознице было приказано ждать, а Асикага поднялся в мансарду. Воспользовавшись его отсутствием, сыщик предъявил вознице фальшивый полицейский жетон и выяснил, что японец разыскивает здесь некоего Франсуа Буффье, бывшего пехотного сержанта французской армии. Его имя и адрес были записаны на клочке бумаги, которую японец показывал вознице фиакра. На той же бумаге было записано ещё одно имя, однако — тысяча сожалений! — возница его не запомнил.
Японец довольно скоро вышел из дома в сопровождении человека, которого искал. Оба уселись в фиакр, и вознице было велено ехать к ресторанчику папаши Годара — адрес назвал ему на сей раз француз.
Сыщик на своём фиакре обогнал экипаж преследуемых, и успел занять в ресторанчике Годара столик. Однако японец и Буффье, видимо, успели о чём-то договориться ещё по дороге и за столиком говорили только о сумме вознаграждения. Согласие было достигнуто довольно быстро, и Асикага, оплатив заказанный французом обед и целую батарею бутылок вина, откланялся. Следующая встреча, как отметил сыщик, была назначена через два дня, в этом же ресторанчике.
Несмотря на скоротечность встречи японца с французом, сыщик успел нанять уличного оборванца — карманного воришку. И тот сумел ловко вытащить из кармана Асикага выглядывающий оттуда клочок бумаги. На бумаге, кроме имени и адреса Буффье, были записаны ещё два имени — Жана Мерлина и Фредерика Валетта
[63]. Как предположил голландский сыщик, они тоже были военными.
Отчёт сыщика содержал и короткую справку по Жюлю Брюне. Ему 48 лет, профессиональный военный, не женат. Родился в Восточной Франции, в Эльзасе. Обучался военному ремеслу в Политехнической школе по артиллерийской специальности. В 1862 году оставил службу в полку, завербовавшись в команду военных инструкторов, направлявшихся в Мексику. Пробыл там пять лет, вернулся во Францию в чине капитана, и сразу же в составе французской военной миссии под командой атташе Шарля Сюльписа Жюля Шануана был направлен в Японию, где пробыл два года.
Вернувшись на родину, Жюль Брюне сразу же попал на театр военных действий — Франция вела войну с Пруссией. Воевал недолго, был пленён. После поражения Франции был отпущен. Во время Парижской коммуны участвовал в её подавлении. Сейчас, благодаря протекции бывшего командира французской миссии в Японии, получил скромную должность в военном министерстве.
Буффье живёт на съёмной квартире один, получает небольшую военную пенсию и доходы от какой-то небольшой недвижимости в провинции. Раз-другой в месяц встречается с полковыми друзьями, по этому поводу закатываются шумные пирушки далеко за полночь. Друзьям жалуется на маленькую пенсию и мизерные доходы.
Что же касается двух французов, чьи имена были записаны на выкраденной у японца бумажке, то сведения о них сыщики обещали собрать в ближайшее время. Исходя из возраста и упоминания военного прошлого этих людей, речь, скорее всего, также идёт о наёмниках, которые вполне могли быть в составе французской миссии в Японии.
