Джек расстроился.
И рассердился.
– Ты готов? – Лесли открыла стеклянную дверь, выскользнула из зала и подошла к нему.
– Не думаю.
– Просто выслушай их. Подумай о завтрашнем дне. Как проживешь следующие двадцать лет. Проблем быть не должно.
– У меня такое чувство, что они уже есть.
– Доверься мне. Там никто не кусается.
В центре конференц-зала, на дорогом ковре стоял стол красного дерева. На одной его стороне расположились девять партнеров фирмы. Лесли показала Джеку на стул, в одиночестве стоявший на другой стороне.
– Серьезно? – спросил Джек.
– Так заведено.
Джек сел, придвинул стул к столу.
– Вам удобно, мистер Кросс? – поинтересовался Майкл Эдкинс, старший партнер. Плотный мужчина с серебристыми волосами, в безукоризненном костюме цвета древесного угля, он сидел, положив ладони на стол. Сорок лет юридической практики, множество выигранных дел, преподавание в школе права, выступление в Верховном суде. Глядя на него, Джек чувствовал себя ассоциатом на второй неделе практики.
– Очень удобно. Спасибо.
– Поскольку для всех нас время – деньги, перехожу к делу. Вы – друг Джонни Мерримона. Мы это понимаем. Понимаем, что у вас своя история. Детство. Схожий бэкграунд. Некоторые… э… неприятности, связанные с его сестрой и вашим братом. – Эдкинс поднял руку, и все партнеры кивнули в знак молчаливого согласия. – Мисс Грин также проинформировала нас о том, что мистер Мерримон обратился к вам за помощью по апелляционной жалобе. Вы не должны ни при каких обстоятельствах предлагать такого рода помощь. Мистер Мерримон не является клиентом фирмы. И никогда клиентом не будет. Это ясно?
– Из-за Уильяма Бойда.
– Если мистеру Бойду потребуется помощь нашей фирмы, мы намерены ее обеспечить. Принять мистера Мерримона в качестве клиента означало бы создать ненужную путаницу.
– Конфликт интересов.
– Совершенно верно.
Джек взглянул на Лесли. Она отвернулась, но он успел заметить блеск в ее глазах.
– Мистер Мерримон пришел ко мне за помощью. Я сказал, что подумаю.
– Вы уже провели предварительную работу?
– Нет.
– Дали ход делу? Приняли плату? Вынесли какого-либо рода юридическое заключение?
– Конечно нет. Он просто пришел ко мне.
– Вы обсуждали этот вопрос с другим компаньоном или партнером нашей фирмы?
– Мисс Грин в курсе…
Эдкинс снова поднял руку и кивнул с такой спокойной уверенностью, что все слова застыли у Джека в горле.
– По данному вопросу мисс Грин придерживается одного с нами мнения.
– Это так?
Джек не смог скрыть злость. Эдкинс лишь милостиво улыбнулся.
– Рейнмейкер всегда прав, мистер Кросс. Привлеките солидный бизнес, и для вас не будет ничего невозможного. Деньги. Влияние. Престиж. – Он снова кивнул – образец здравомыслия. – Мы не просим вас действовать против интересов друга. Просто поговорите с ним. Убедитесь, что он в полной мере сознает поистине исключительный характер предложения мистера Бойда.
– Он, конечно же, понимает, что такое тридцать миллионов долларов.
– Тогда ваша работа упрощается вдвойне. Убедите друга. Объясните, что если он не примет предложение мистера Бойда, то отстаивать свои права по апелляции мисс Фримантл ему придется в одиночку. Или же изыскивать средства, чтобы обратиться за помощью в другую фирму. Насколько я понимаю, такие расходы он позволить себе не может. – Последнее предложение прозвучало с вопросительной интонацией, но Джек сжал губы, а Эдкинс понимающе улыбнулся. – Как только мистер Мерримон в полной мере осознает свое положение, преимущества чистой и быстрой продажи станут более очевидными.
– Ответ нужен вам сейчас?
– Мы – благоразумные люди. Возьмите несколько дней.
– Хорошо. Я подумаю.
– Отлично.
– А если завтра я решу помочь другу?
– В таком случае, мистер Кросс, вам предстоит постичь ту истину, что хлеб юриста-одиночки горек и черств.
* * *
Один за другим партнеры вышли из конференц-зала. Все, за исключением Лесли Грин. Она остановилась у двери, взяла Джека за руку и придержала, пока они не остались одни. Он посмотрел на ее пальцы, потом в голубые глаза.
– Я так понимаю, что помогать моему другу ты не станешь.
– Никогда еще в этой фирме женщина не становилась старшим партнером. Мне хотелось бы быть первой.
– И опять-таки деньги.
– Деньги важны всегда. – Джек отвернулся, и Лесли прошлась пальцами по рукаву его костюма. – Не иди против них. Они тебя уничтожат. Даже если уйдешь, закопают из мести.
– Удачи с Уильямом Бойдом, но без меня. Фирма интересует его постольку-поскольку. Думает, Джонни меня послушается.
– А ты представь перспективы: большие деньги, угловой офис… Сможешь попросить место партнера – и они подумают.
Джек стиснул зубы, но промолчал.
– Послушай. – Лесли снова положила руку ему на локоть. – Я знаю, что значит для тебя Джонни Мерримон, но я тоже могу быть твоим другом. Бойд станет нашим клиентом. Будем работать вместе.
– Ты занимаешься апелляциями, я – банкротствами.
– Возьмем кого-то другого. Главное – отношения. Твои. Мои. Мистера Бойда.
Повернувшись к двери, она прижалась к нему. Было ли это прикосновение расчетливо сексуальным? Возможно, признал он. Запах ее волос остался на его костюме, как туман.
Спускаясь на лифте, Джек старался не обращать внимания на посматривавших на него помощников и референтов, а у себя в офисе, за закрытой дверью, прошелся по комнате. Дорога к Леону – шестьдесят минут. А у него работы невпроворот.
– Вот дерьмо…
Снова лифт. Снова непонятные взгляды. Выезжая из города, Джек опустил окна и прибавил газу. Сначала – на север, к болоту, потом – на восток – через мир приглушенного света, черных дорог и полинявшей краски. Какое-то время он был спокоен, но чем ближе к цели, тем меньше оставалось покоя в его душе. Нет, Джонни невозможен. Эта скрытность, постоянные требования. И всегда командует. Так больше продолжаться не должно. У Джека работа, перспективы, учеба. А что у Джонни, кроме Пустоши?
«Секреты, – подумал Джек. – И я».
– Дерьмо…
Вот и появилось любимое словечко.
* * *
Последний поворот – налево, на разбитый проселок. Джек ехал медленно, берег шасси, но все равно то и дело цеплял днищем камни.
– Не скажу.
Мост к Леону, может быть, и красили когда-то, но теперь дерево потрескалось, краска облезла, тут и там проступила ржавчина. Узкий пролет над рекой, замедлявшей бег перед холмами и срывом в болото. У Леона Джеку не нравилось все. Жара и насекомые, дым, враждебные взгляды и запах жарящейся свинины. Его воспринимали здесь с недоверием и неприязнью, основанными целиком и полностью на цвете его кожи. Да, машина тоже не добавляла симпатий, и костюм не был бонусом. Но клиенты Леона невзлюбили его лично, и это давало еще одну причину быть недовольным Джонни. Он сидел за столиком на крыльце, развалившись, словно заведение принадлежало ему, вытянув ноги, закинув одну руку на спинку стула и держа пиво в другой. Увидев друга, помахал рукой, но внимание Джонни привлекло другое. Серая деревянная постройка стояла на бурой глине, и машины выглядели так же – рыжий металл, пыль и потрескавшиеся стекла. С десяток лиц повернулись в его сторону, когда он, проехав по мосту, припарковался возле старого грузовика, запер по старой привычке машину и вздрогнул от писка сигнализации.
