– Бештановка, – хмыкнул Брёхин.
– Чтобы жители Бештановки и родственники этого матросика как можно дольше не знали о печальной находке.
– Почему? – не скрыл удивления Шанин.
– К тому же, товарищ начальник, – повернулся к нему Ковшов, – следует обеспечить круглосуточный контроль за появлением новых лиц в этой деревне и отследить их возможные визиты к родственникам покойника.
– Ясно, Брёхин? – Шанин погрозил пальцем начальнику уголовного розыска.
– Будет исполнено, – бодро отрапортовал капитан, – только вот с понятыми как быть? В тюгулевку их нельзя спрятать…
– Рты им заклей! – рявкнул Шанин.
– Мы ни гу-гу, – понятые закивали головами.
– А я могила, – заверил егерь Фомин.
Потупились только скромные землемеры из райцентра.
– Ну, этих я на себя возьму, – подумав, заверил Шанин, – согласую с председателем исполкома.
– Исполкому и райкому пока об этом ничего не докладывать, Константин Николаевич, – мягко охладил начальника милиции Ковшов. – Это не потому, что я им не доверяю, просто уважаю мнение людей, которые считают: если знают двое, – знает весь мир. Так что наша небольшая тайна уже подвергается риску. Согласны, Владимир Михайлович?
– Чем меньше знают, тем лучше, – буркнул Шаламов и отозвал Ковшова в сторону: – Данила Павлович, в связи с этим не поможешь нам своими оперативниками? Своих-то в райцентре все в лицо знают, маскируйся не маскируйся.
– Ты что задумал, Михалыч?
– Да Миронов у меня выдумщик на разные штучки-дрючки. Предложил на днях новую идею…
И зашептавшись, они, словно прогуливаясь, удалились в тень деревьев.
Кортик в спине
– Собирайся, Николай Александрович! – сыщик Брёхин, в кои веки не постучавшись, влетел в кабинет Миронова, настежь распахнув дверь. – Где твой знаменитый фотоаппарат «Зенит»? Не выменял ещё Фомин его у тебя на ружьё? Скоро на зайца идти.
– Никак пожар? Ты что без каски, Вадим Сергеевич? – невозмутимо балагурил следователь прокуратуры в тон приятелю. – Ты так не шуткуй. Мы люди пожилые, а некоторые даже беременные.
– Тимофеевна, что ли? На старости лет…
– Не тронь молодушку, – Миронов сделал величавым лик. – Тимофеевна – наш золотой фонд. Её Михалыч даже пальцем опасается тронуть.
– Музейная редкость.
– Кончай! Услышит, перестанет с тобой, балбесом, говорить, тогда поймёшь, кто такая Тимофеевна, – уже серьёзно одёрнул капитана Миронов.
– А ты поспешай, если не хочешь неприятностей. – Брёхин не стоял на месте, так и дёргался, как молодой спринтер на старте. – Мне тоже не до шуток. Лётчики по рации сообщили об обнаружении посторонних предметов на острове Лысом у деревни Бештановка.
– Какие посторонние предметы?
– Это у них такой лексикон. Вчера летали, не было ничего, а сегодня появились. Прямо на песчаной косе. Вот тебе и подарок, что ждали.
– Разглядеть не могли?
– Да куда там! Как обычно.
– Снизились бы…
– Вот и я их обматерил. А они – мы нашли, а ваше дело проверять. Летуны, пропеллер им в хвост!
– А если впустую опять? Может, пошлёшь кого, Вадик? Уж больно не хочется на лодке Пёрышкина задницу бить. Он молодой, норовит по волнам попрыгать.
– Ничего, мы его попросим не спешить. А ты загоришь как раз. Видел тебя в прошлый выходной с Татьяной на берегу. Стыду не оберёшься. Оба белые, как огурцы-альбиносы. Вы что же с ней не купаетесь совсем?
– Она и плавать не умеет.
– Вот те на! И это называется следователь милиции. А если что?
– Что?
– Ну в воду нырять придётся.
– Ей-то зачем?
– А наш Шанин мастер затеи разные придумывать для физического развития личного состава. Кросс на десять километров, соревнования по плаванью, прыжки без парашюта.
– У неё освобождение от физкультуры. Ей тяжелее авторучки груз подымать нельзя.
– А как же в милицию попала?
– Чудо! Мы ребёночка ждём. Большой ты сыщик, Брёхин, куда там самому Пуаро, а не разглядел.
– Ну, хватит болтать, Александрыч. Серьёзно, фотоаппарат не забудь. Вдруг что. А без него нам там делать нечего.
– Разве забудешь такое чудо? – Миронов надел на шею фотоаппарат и сунул под мышку кожаную папку. – Это же антиквариат. На Западе «Фотоны» да «Никоны», а нашей техникой славные бойцы Будёновской Краснознамённой переход Перекопа снимали. Удачно всё сохранилось и дошло до потомства. Потому и держим на вооружении. Говорят, Гагарин в космос брал.
– Чтобы выбросить оттуда?
– Ага, чтобы уже не достал никто и не вернул на техническое вооружение.
– Тогда я ему не завидую. – Миронов едва поспевал за спешащим Брёхиным. – У нас в областном аппарате бабушка есть, Алла Савична, она – бухгалтер. Всю душу из него вытрясла б и не посмотрела, что космонавт.
– Ценность, – значительно согласился Брёхин.
– Слух прошёл, детектор лжи должны подкинуть, – продолжал неугомонный Миронов. – Перфораторы называются. Вот тогда заживём.
– Да ты что? Кто же изобрёл? Нам бы в милицию такую технику в первую очередь.
– Гробницу Ломброзо, говорят, раскопали. Слыхал про Чезаре? Вам и привезут с его дарственной надписью.
– Остёр ты на язык, Александрыч.
– Приходится в форме держаться с такими, как ты, карасями.
И они, довольные друг другом, расхохотались.
– Слушай, Вадим, а лётчики-то наши? – уже вышагивая по райцентру, обернулся Миронов на капитана.
– А что?
– Да, знаком мне этот народ, – скривился следователь, – прошлый раз чуть дело против них шеф не возбудил. Удобрение разбрасывали, поля перепутали. Как бы и эти не накуролесили чего с находкой.
– Не. Здесь промаха не должно быть. Максинов сам просил помощи у командира авиаполка.
– Тогда действительно серьёзное что-то высмотрели.
– А я чего твержу.
– Неужели труп?
– Не утверждаю. На косе, похоже, туловище волной накрывает. Так они сообщили по рации. Низко опуститься им не удалось.
– Типун тебе на язык.
– А мне-то за что? – обиделся Брёхин. – Я нашёл?
– Не дай бог, двое окажутся.
– Ты думаешь, Вельзевулов и Сребровский?
– А ты ещё третьего знаешь?
– Да нет, моя шея и двух не выдержит. И от Шанина пёрышки полетят. Мак, говорят, рвёт и мечет. Ему первые секретари и из Таганрога, и из самого Ростова звонят, а наш Боронин всю плешь проел.
