Чтобы распознать сарказм, понадобилось несколько мгновений.
— Мы воюем иначе.
— Тут нужно совсем иначе, Дарман. — Вид у нее был совершенно подавленный, как будто он самим своим появлением разбил ее надежды. — Тебе правда десять лет?
— Да. Наш рост ускорен.
— Как за такое время можно подготовить хороших солдат?
— Обучение очень интенсивное. — Дарман обнаружил, что с каждым разом ему все труднее не добавлять «мэм». — Нас создали на основе лучшего генома. Нашим прототипом был Джанго Фетт.
Этейн приподняла брови, но ничего не сказала. Она поднялась, взяла корзину, стоявшую на низкой балке, и протянула Дарману. Корзина была заполнена странными круглыми предметами — судя по запаху, съедобными, но спецназовец все равно решил уточнить.
— Это еда?
— Да. Местный хлеб и нечто вроде приготовленного на пару пирога. Ничего особенного, но сытно.
Дарман откусил кусок шарика, который слегка сминался в пальцах. Вкус был восхитительный. Ароматный и вязкий хлебец был одним из самых приятных кушаний, которые ему доводилось пробовать; до уджа он недотягивал, но если сравнивать с сухпаями, не имевшими ни вкуса, ни запаха, ни консистенции, то разница с пирогом была не такой уж большой.
Этейн пристально наблюдала за ним.
— Гляжу, ты и впрямь проголодался.
— Великолепно же.
— Представляю, какова тогда армейская еда.
Дарман сунул руку за пояс и достал сухой пищевой кубик:
— Попробуйте.
Она понюхала и откусила кусочек. Недоверчивое выражение на ее лице медленно сменилось гримасой отвращения:
— Фу, гадость. Никакого вкуса.
— Это идеальный питательный состав для наших организмов. Он не имеет запаха, который можно засечь, не содержит волокон, так что мы оставляем минимум экскрементов, по которым нас можно было бы выследить, не…
— Я поняла идею. Значит, вот как к вам относятся? Как к сельскохозяйственным животным?
— Мы не голодаем.
— Что ты любишь делать?
Дарман не совсем понимал, какой ответ ее интересует.
— Я хорошо стреляю. Люблю DC-семнадцать…
— Я имею в виду в свободное время. Оно у вас бывает?
— Мы учимся.
— И семьи, конечно, тоже нет, — сказала Этейн.
— Есть, мои братья по отделению.
— Я имела в виду… — Она осеклась. — Нет, я поняла. — Этейн придвинула корзину ближе к нему. — Моя жизнь не слишком отличалась от твоей, разве что еда была получше. Ешь. Можешь съесть все, если хочешь.
И Дарман принялся за еду. Он старался не смотреть на Этейн, которая выжимала мокрый плащ и вытряхивала воду из сапог. Из-за ее присутствия ему было не по себе, и он даже не знал почему, не считая того факта, что она оказалась совсем не таким командиром-джедаем, как ему вдалбливали в голову.
Единственными женщинами, которых помнил Дарман, были каминоанские медички, чьи тихие бесстрастные голоса пугали его больше, чем ор сержанта-инструктора. Еще была салластанка, которая однажды прочла взводу лекцию о методах шифрования, но воспоминания о ней остались не самые приятные.
Дарман боялся женщин. А теперь он боялся и своего офицера-джедая. В то же время она вызывала в нем волнение, и он даже сам не знал отчего. Это было неприемлемо.
— Нужно уходить, — сказал Дарман. — Мне нужно добраться до ТВ. У меня не было контакта с отделением уже двое суток — не знаю даже, живы ли они вообще.
— Час от часу не легче, — устало сказала Этейн. — Сперва было четверо. А теперь, возможно, всего один.
— Двое. Если только у вас нет других дел.
— Ты видел меня в бою.
— Вы джедай. Коммандер.
— Это лишь титул, который ничего не значит. Не сказала бы, что я лучшая из лучших.
— Но это неправда. Я знаю, на что способны джедаи. Пока Сила с вами, никто не может вас одолеть.
Этейн как-то странно улыбнулась и забрала сферу с голокартой.
Похоже, ей было трудно снова найти нить разговора. Она несколько раз сглотнула.
— Покажи мне, где ваша ТВ… это называется ТВ, правильно? Покажи мне ее на схеме.
Дарман достал планшет и наложил свою карту на голоизображение, которое проецировала сфера. Он указал на точку с нужными координатами.
— Вот здесь, — объяснил он. — Перед началом учебной или боевой операции мы договариваемся, где встретимся в случае непредвиденной ситуации. Нам пришлось преждевременно покинуть корабль из-за аварии, поэтому мы разделились, и порядком действий предусмотрено, что мы должны добраться до ТВ в течение фиксированного времени.
Он увеличил участок к северо-западу от Имбраани. Этейн наклонила голову.
— Что это? — спросила она.
— Основная цель. Комплекс Утан.
— Нет, это не он.
— По данным разведки…
— Нет, это база сепаратистов. Их гарнизон. — Этейн водила глазами по карте, изучая ее, и наконец указала пальцем. — Комплекс — вот эта группа зданий. Смотри. — Она наложила поэтажный план комплекса на схему поселения и уменьшила изображение, чтобы оно наложилось на карту Дармана. Совпадение было полным.
Дарман похолодел:
— То есть мое отделение направляется прямо к сепаратистам.
— Надо постараться их перехватить, — сказала Этейн. — Иначе они налетят прямиком на сотню дроидов.
Дарман одним движением вскочил на ноги, лишь в следующий миг осознав, что услышал шаги.
— Сомневаюсь, — произнес женский голос. — Потому что все дроиды направляются в Имбраани.
Прежде чем Этейн успела хотя бы повернуть голову, Дарман выхватил бластер и прицелился.
Глава 9
Вот что меня особенно трогает в этих клонах. Они выглядят как солдаты, сражаются как солдаты и иногда даже разговаривают как солдаты. Они наделены всеми лучшими качествами настоящих бойцов. Но за этим фасадом нет ничего: ни любви, ни семьи, ни счастливых воспоминаний, какие бывают у тех, кто живет настоящей жизнью. Когда кто-нибудь из них гибнет на моих глазах, я скорблю по нему сильнее, чем по обычному солдату, прожившему нормальную и полноценную жизнь.
Генерал-джедай Ки-Ади-Мунди
Когда Этейн вскочила на ноги, Дарман уже упер Джинарт лицом в стену и приставил бластер к ее затылку.
— Спокойно, мальчик, — тихо сказала старуха. — Я не желаю тебе зла.
Дарман крепко держал ее. Его серьезное лицо было таким добрым и так не вязалось с насилием, которое он был готов причинить, что Этейн вздрогнула.
