— Слушаюсь, мэм, — сказал Дарман. — Сейчас же приступаю.
Джинарт кивнула в сторону двери:
— Иди проветрись, Дарман. Мне нужно побеседовать с… коммандером Тур-Мукан.
Поколебавшись, солдат выскользнул на улицу. Джинарт набросилась на Этейн.
— Слушай меня, девочка, — прошептала она, выплевывая шипящие согласные. В тусклом свете на мгновение блеснули капельки слюны. — Этот солдат, может, и принимает любое слово джедая за откровение свыше, но я — нет. Давай соберись, и быстро. Я и спецназ — вот все, что стоит между сохранением какого-никакого порядка в Галактике и ее полным развалом, потому что, если армия клонов будет уничтожена, сепаратисты победят. Ты можешь либо нам помочь, либо отойти в сторону, но я не позволю тебе стать помехой — а именно ею ты и будешь, если не сумеешь возглавить этих солдат. Их создали с императивом беспрекословного повиновения джедаям. Увы, в данном случае джедай здесь ты.
Этейн привыкла ощущать свою бесполезность. Мокнуть ее глубже Джинарт не могла.
— Я не просила о такой ответственности.
— Дарман тоже не просил. — На ужасную секунду Джинарт превратилась в массу злых черных мускулов. — Долг, он такой. Он зовет, и ты отдаешь все, что можешь. Дарман отдаст. Его товарищи тоже, все до единого. Им нужно, чтобы ты помогла им выполнить их работу.
— Я еще учусь.
— Так учись быстрее. Если бы этих солдат не воспитали в повиновении вам, я бы подумала о том, чтобы избавиться от тебя и покончить с этой проблемой. Моему народу не за что благодарить джедаев, ровным счетом не за что. Но у нас общий враг, и я хочу снова увидеть Валакила. Так что считай, что тебе повезло.
Джинарт выскочила на улицу. Этейн опустилась на колени в солому, думая о том, как она до такого докатилась. Затем дверь медленно заскрипела, и показалась голова Дармана.
— Не обращай на меня внимания, — сказала девушка.
— Все в порядке, мэм? — Он поморщился. — Извиняюсь. Этейн.
— Ты тоже считаешь меня бесполезной, правда?
— Я составил план, как вы приказывали.
— Дипломатия тоже твоя специальность, да?
— Если Хокан превратил комплекс в приманку, нужно убедить его, что комплекс остается нашей целью. Поэтому мы разделим…
— Значит, да.
Дарман замолчал.
— Извини, — сказала Этейн. — Продолжай.
Он опустился на колени и протер пол рукой, собираясь что-то продемонстрировать. Затем собрал несколько хлебных корок и кусок изъеденной насекомыми древесины.
— Кто я, по-вашему? — тихо спросил он.
— Судя по словам Джинарт — солдат-клон, созданный, чтобы повиноваться. — Этейн смотрела, как он ломает древесину и корки на кусочки и раскладывает в ряд, словно фишки в игре. — Выбора нет.
— Но у меня есть выбор, — сказал Дарман. — Выбор того, как интерпретировать ваши приказы. Я не тупой. Я видел, как сражаются джедаи, и знаю, на что вы способны. Когда вы попадете в ситуацию, где потребуются ваши навыки, вы проявите себя точно так же.
Он весь состоял из противоречий. На мгновение Этейн подумала, что он вообще никакой не клон, а еще один гурланин, играющий с ней в жестокие игры. Но она по-прежнему ощущала отчаяние в сочетании с… верой. Да, верой.
За многие годы он был единственным, кто выразил хоть какую-то уверенность в ее силах. После смерти мастера Фулье он был первым, кто отнесся к ней с искренней добротой.
— Хорошо, — сказала Этейн. — Вот твой базовый приказ. Что бы ни случилось, ты обязан вмешаться, если я сделаю или скажу что-либо во вред твоей миссии. Нет, не смотри на меня так. — Она подняла ладонь, пресекая любые возможные возражения. — Считай меня офицером, проходящим обучение. Ты должен меня обучать. Возможно, тебе придется показывать мне, как делать правильно, или даже спасать меня из-за моей собственной… неопытности. — Она пересилила себя и закончила: — И… и это приказ.
Дарман почти что улыбнулся:
— Вот почему я без колебаний подчиняюсь коммандеру-джедаю. Ваша мудрость не имеет себе равных.
Этейн задумалась на несколько секунд. Скажи это Джинарт, она бы разозлилась. Но Дарман говорил искренне. И возможно, он подразумевал это сразу в нескольких смыслах.
Да, он был умен и проницателен, не то что какой-нибудь дроид. Как такое возможно в десятилетнем возрасте? В смятении девушка утешилась мыслью о том, что Дарман повидал много такого, с чем она никогда не сталкивалась, и потому знал, как лучше.
— Ладно, — сказала она. — Ты говорил, что составил план…
* * *
ТВ ГАММА, ПОЗИЦИЯ ДЛЯ ПОДГОТОВКИ К ОПЕРАЦИИ, НОЧЬ
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Девятый.
Атин опробовал грудные мышцы — пошевелил руками, посгибал в локтях, будто плавая.
— Почти как новенький. С дыханием тоже никаких проблем. Да просто врезали по пластине, и все.
Во внутришлемных комлинках раздался бесплотный голос Пятого. Он сидел под кустом на краю гребня, наблюдая за дорогой.
— Я такой классный полевой хирург. Подожди, увидишь, как я делаю трахеотомию.
— Лучше пропущу, если не возражаешь. — Атин снял шлем. — Обед?
— Что предпочитаешь? — спросил Девятый. — Сухпай, СП или сухой паек?
— Давай для разнообразия сухой паек. — Да, Атин выздоравливал, и не только телесно. — А кто это придумал?
— Что?
— Про сухпаи.
— А. Скирата, наш инструктор.
Атин откусил кусок белого кубика и глотнул воды из бутылки.
— У нас он никогда не вел. Но я о нем наслышан.
— Он обучал и Пятого, и Дармана. Наши отделения были в одном батальоне.
— У нас был Вейлон Вау.
— Это объясняет твою жизнерадостность.
— Сержант Вау научил нас, что важно всегда готовиться к худшему сценарию. — Атин был воплощенная преданность. — И максимально использовать снарягу. «Быть крутым хорошо, но быть крутым с более мощной снарягой еще лучше».
— А то.
— Но я слыхал, что все любили Скирату. Хотя он и был пьяницей и грубияном.
Девятый никогда не был пьян и даже не знал, каков на вкус алкоголь.
— Он заботился о нас. По сути, он и был одним из нас. Не потому, что не мог найти себе места после увольнения из армии или что ему нужно было исчезнуть. Нет, он просто был хорошим человеком. — Девятый многое отдал бы сейчас, чтобы увидеть, как Скирата, хромая, выходит из-за деревьев и вопрошает, чего это они тут разлеглись, как каминоанские танцоры нара. — Я даже не знаю, где он теперь — мы его не видели с тех пор, как покинули Камино. Лучший специалист по агентурно-диверсионной работе всех времен.
