Понятия не имею. Петра посмотрела на него и холодно улыбнулась.
– Верно.
– Они будут работать с уровня моря?
Любой ответ был предпочтительнее молчания.
– Да.
– Они находятся под давлением?
– Нет.
Она провела пальцами по гладкому стеклу. Связь была очевидной. Таймер создавал риски. Коммерческие рейсы слишком часто задерживались. Кроме того, если кому-то было непременно нужно, чтобы самолет взорвался в определенном месте – например, посередине Атлантики, где будет сложно собрать трупы и обломки, – тогда барометрический спусковой механизм, соединенный с таймером, был идеальным решением. Таймер будет активирован лишь после того, как самолет окажется в воздухе, и только тогда, когда давление в салоне достигнет заданного уровня. Стеклянный барометрический спусковой механизм был идеален еще и потому, что, как вещдок, он полностью уничтожался взрывом, который сам же и вызвал, и любые его осколки рассеивались на такой площади, на какой их не сможет собрать даже самый дотошный следователь.
Петра затруднялась сказать, чего ей хочется больше: раздавить капсулу или же вечно носить ее возле сердца. Она посмотрела на Феррейру.
– Это идеальный спусковой механизм, если вам нужно взорвать коммерческий рейс.
– Такое уже было, – сказал он.
15
Движение вдоль авениды Нимейер, петлявшей вокруг подножия Морро Доиса Ирмаос, двугорбой горы, отделявшей Леблон от Сао-Конрадо, было медленным. Справа от дороги вверх резко уходил Видигаль, один из печально знаменитых районов фавел Рио. Слева, с типично бразильским пофигизмом, высился отель «Шератон». Видигаль являл собой скопище узких бетонных ступеней и коридоров, наскоро слепленных стен и крыш из гофрированного железа, бродячих собак и беспризорных детей. Миновав полицейскую будку посередине дороги, в которой круглосуточно дежурили стражи порядка, машина резко свернула влево, ко входу в отель.
Жара и влажность угнетали; после них было особенно приятно оказаться в прохладном лобби отеля. Петра прошла мимо группы американских туристов, которых вел за собой потный гид. У стойки она спросила Эдуардо Монтейру. Ей было сказано, что ее ждут и что сеньор Монтейру находится в номере 1625, на шестнадцатом этаже.
В фойе, недалеко от стойки регистрации, сидел мужчина в коричневом льняном костюме и светло-голубой рубашке с расстегнутым воротом. Он читал газету «Жорнал до Бразил». Петра его даже не заметила – ей не было на то причин, – он же наблюдал за ней.
В фойе было шесть лифтов. Петра была в кабине одна. Она посмотрела на свое отражение в окружавшем ее блестящем металле. Простое платье из хлопка – темно-синее в мелкий белый горошек – и белые кроссовки. В черной холщовой сумке через плечо – пляжное полотенце, набухшая от влаги книжка в мягкой обложке и два флакона крема для загара. Как говорится, простенько, но со вкусом, как и подобает туристке во время отпуска. Она не стала снимать солнцезащитные очки.
Выйдя из лифта, повернула направо. Номер 1625 был в конце коридора. Петра постучала в дверь. Ей открыл высокий мужчина с замшей вместо волос и изрытой оспинами кожей. Внутри были еще двое. Ни тот ни другой не были Эдуардо Монтейру. Один – Феррейра, другой – Густаво Марин. Петра узнала его по фото, которое Александер показал ей в Лондоне. Она быстро обвела глазами комнату на предмет возможной ловушки. Справа стояли две односпальные кровати, у левой стены – стол и шкаф, на шкафу – телевизор. В дальнем конце комнаты раздвижные стеклянные двери открывались на узкий балкон с видом на Атлантический океан.
Марин отпустил Феррейру. Петра услышала, как за ее спиной закрылась дверь, а затем, спустя мгновение, тихо стукнула дверь соседнего номера. Марин был толстяком с редеющими седыми кудрями, обильно смазанными маслом и зализанными назад на усыпанный коричневыми пигментными пятнами череп. Одет он был в просторную тенниску с логотипом фирмы «Фила» и черные спортивные брюки фирмы «Адидас».
– Петра Рейтер, женщина без лица. – Он сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. – Вы не против, если мы поговорим по-английски? Увы, жизнь в Швейцарии не пошла на пользу ни моему французскому, ни моему немецкому, а жаль.
– Наверное, вы не слишком долго там жили.
Марин усмехнулся.
– Вы правы. Недолго, – ответил он и, кивнув стоявшему рядом с Петрой человеку, добавил: – Надеюсь, вы простите меня, но я должен убедиться, что вы не вооружены.
Она протянула телохранителю сумку. Тот тщательно перерыл ее содержимое, даже вынул полотенце и развернул его. Затем, сложив все обратно, кивком дал знак Марину.
– Вы не против, если он вас обыщет? – спросил тот.
– Вот почему я выбрала это платье. Чтобы вы могли видеть, что я безоружна.
– Я наслышан о вас. О вашей изобретательности. Луисо все сделает быстро.
Луисо не спешил. Особенно когда его руки поползли по ее платью к бедрам. Марин явно наслаждался этим зрелищем.
– Мне нравится, когда мои люди проявляют основательность в работе, – пояснил он.
Петра посмотрела ему в глаза. Лицо ее было каменным.
– Мне тоже.
Когда Луисо закончил, Марин предложил ей выпить, но она отказалась. С трудом подняв свою тушу из кресла, он прошаркал к мини-бару в шкафу слева от Петры, где принялся смешивать себе водку и апельсиновый сок.
– Я каждый год приезжаю в Бразилию на месяц. Увидеть моих близких, моих друзей. Здесь я не веду никаких дел. Когда же нахожусь в своем доме в Бузиосе, вообще предаюсь безделью. Так что эта встреча необычна. Но, похоже, вы не желаете ждать.
– Совершенно верно.
– Пожалуйста, покажите мне шрам.
Просьба не стала для нее неожиданностью. Петра слегка расстегнула молнию на платье и, пожав плечами, сбросила ткань, обнажая заживший рубец. Затем повернулась, демонстрируя выходное отверстие раны, и, наконец, натянула на плечо ткань и застегнула молнию.
– Как вы получили его?
– Бельгийская полиция.
– Где?
– В Мехелене.
Где бы он ни находился, Марин предпочитал вести бизнес в гостиничных номерах, выбранных наугад и в последнюю минуту, и никогда не вел переговоров с клиентами ни у себя, ни у них дома. Номера, в которых проводились встречи, никогда не бронировались на его имя. Для этого у него имелся человек, который регистрировался в отеле от своего имени. Как правило, номер бронировался всего за пару часов до запланированной встречи, и тот, кто его бронировал, ждал в нем прибытия Марина и его свиты. В данном случае номер был заказан на имя Эдуардо Монтейру, того самого, с кем Петра не смогла встретиться днем в Центре. Монтейру, сорокадвухлетний адвокат с гарвардским дипломом, был высоко оплачиваемым штатным сотрудником Марина. Интересно, где он, задалась мысленным вопросом Петра. Может, в том же номере, что и Феррейра?
