– Центр христианства в Риме, а он болен. Его престиж после принятия клюнийской реформы об избавлении монастырей от епископской опеки вырос, а нынче упал. Клюнийцы настояли на том, чтобы монастыри не подчинялись никому, кроме папы. Однако лицо это обязано иметь авторитет, а тот падает изо дня в день. Монахи знают это и образуют автономные владения в каждой епархии, которая дробится на части, как и любое графство, где рыцари возводят свои замки.
– Это происходит лишь у франков, епископ, – недовольно возразил король.
– Но наблюдается и у нас! Монахи никого не слушают и никому не подчиняются, каждый монастырь живет обособленно. У него деревни, крестьяне, свое хозяйство. А римский епископ, который должен главенствовать над ним – лицо более светское, нежели духовное – проводит время в увеселениях, занимается разбоем на больших дорогах и грабежом собственных крестьян. Папы насилуют у себя во дворце крестьянских дочерей, а потом забавляются, глядя, как это проделывают их собаки.
– Вот даже до чего дошло?! – стукнул Генрих кулаком по столу. – Но я положу этому конец! Сколько там этих так называемых пап – трое, четверо? Мой брат Ноэль и его сестра выбросят их в окно одного за другим. Я лично прослежу, как папы, сверкая пятками, полетят из окон Латеранского дворца.
– И это ознаменует собой не такой уж скверный конец их понтификата: лететь невысоко, троица отделается лишь ушибами. Им могли бы позавидовать их предшественники, к несчастью своему, не умевшие летать в окна. Кончали они плачевно. Кровавый шлейф тянется за папским престолом, начиная со святого Петра, апостола, первого римского епископа. Рассказать обо всем этом невозможно, потребуется не один день, да и ни один человек не способен удержать в памяти историю пап, начиная с первого столетия. Но о недавних временах я могу поведать своим слушателям, если, разумеется, им будет интересно.
– Епископ, ты хочешь рассказать нам, как кончался понтификат иных пап? – спросил Генрих. – Что ж, любопытно будет узнать. Однако, думается мне, все дело в выборах, а неугодный епископам просто уходил…
– В небытие или, если хочешь, в вечность и нередко не успев закрыть глаза, – закончил за него Бруно.
– Хочешь сказать, что папы кончали так же, как римские императоры?
– А вот послушай, король, и вы, друзья мои, небольшую историю правления этих чудовищ, этих убийц, превративших трон римского первосвященника в грязный вертеп. Я начну с прошлого столетия. Его открывает Бенедикт Четвертый. Его нашли мертвым в постели продажной девки спустя три года после начала его понтификата. Врачи констатировали чрезмерное истощение сил. Следующий – Лев Пятый. У него был любимец по имени Христофор. Папа сделал его капелланом, а тот в благодарность задушил его ночью в спальне, чтобы самому сесть на трон. Но тут на сцену вышло влиятельное семейство Теофилакта, которое возвело на трон нового мерзавца – Сергия Третьего. А Христофора упрятали в монастырь, где он и умер с голоду.
Любовницей Сергия была известная римская куртизанка Феодора. Ее дочь Мароция тоже не отказывала папе в любовных ласках и имела от него детей. Но у нее были и другие любовники, которые мечтали о троне апостола Петра. Одному из них надоело ждать, и он попросту раскроил череп Сергию, когда тот трудился в спальне над мамой вместе с дочкой. Новый папа получил имя Анастасия Третьего.
Другой любовник тоже не сидел без дела. Он уговорил преемника Христа на верховую прогулку и устроил так, что тот рухнул в пропасть вместе с конем. Итак, Мароция вместе с Феодорой возводят на престол нового папу – Ландона. Но Мароция выносила в голове далеко идущие планы. Что ей Ландон, когда она готовилась возложить тиару на голову нового любовника – своего сына. Однако мать опередила ее и усадила на трон своего прежнего воздыхателя, с которым делила ложе в пору правления Сергия. Так на престоле появился Иоанн Десятый, которому поставляли любовниц каждую ночь, так что он потерял им счет. Разумеется, дела церкви его вовсе не интересовали, как, впрочем, и его предшественников. Однако Иоанну приглянулась Мароция, и он от мамы переметнулся к ней. Но у него было слишком много женщин, и Мароция, испытывая ревность, задумала отомстить ему. Она сообщила своему мужу, маркизу Гюи, что папа ей не верен. Маркиз с бандой убийц ворвался в Латеранский дворец и задушил Иоанна перинами.
Следующий папа – Лев Шестой. Этот оказался импотентом, и Мароция приказала отравить его. Новый понтифик начал было бороться за чистоту нравов духовенства, но однажды, проходя по галерее, он оступился и упал в чан с кипящей водой. Тот находился внизу, под этой галереей, как раз в том месте, где почему-то сгнили перила балюстрады. Так на трон взошел новый верховный пастырь – сын и одновременно любовник Мароции Октавиан. Его нарекли Иоанном Одиннадцатым, ему было двадцать пять лет. Но у Мароции был еще один сын и тоже любовник, некий Альберик, деливший ложе с Феодорой. А Мароция к тому времени, видя безволие Иоанна, отравила своего супруга и вышла замуж за короля Гуго. Тот, закрывая глаза на то, что его жена спала с сыном-папой, не пожелал закрывать их на любовную связь супруги с просто сыном и влепил ему пощечину. Альберик собрал войско, выгнал Гуго, а мать и сводного брата арестовал, после чего сделался властителем Рима. Потом сделал мать своей любовницей, а брата держал в заточении, где тот и умер от пьянства. Кстати, от этой связи Мароция родила еще одного сына, который впоследствии тоже станет папой – Иоанном Двенадцатым. И она опять же сделает его своим любовником.
Впоследствии этот Альберик сам назначал пап, по своему усмотрению. Их было несколько – безликих, тусклых, и они, не без помощи заинтересованных лиц, уходили один за другим, освобождая место для нового кандидата, который ждал своего совершеннолетия. Это был Иоанн Двенадцатый. Задолго до вступления на престол мать изнасиловала его и обрела нового любовника, а он, втянувшись в разврат, затащил к себе на ложе и свою тетку, Феодору-младшую.
Вскоре этот сын своего брата по матери и внук матери по брату превратил Латеранский дворец в публичный дом, где соблазнял женщин и насиловал тех, кто смел перечить ему. Однако он был еще и самодур, каких мало. Напиваясь до бесчувствия, он умудрялся в таком состоянии служить мессу, поднимаясь на трон перед алтарем и произнося первые литургические молитвы. Потом, после вечернего богослужения, пил за здоровье Вельзевула и во славу венериных полей, а наутро начинал продавать должности аббатов и епископов. Однажды, будучи пьян, он увенчал епископской митрой свою лошадь. Вылитый Калигула, который привел своего коня в Сенат и облек званием консула. Но это не значит, что он отличался веселым нравом. Когда его духовный наставник стал пенять ему на неподобающее для папы поведение, он приказал выколоть ему глаза, а одного кардинала, за то, что тот переманил у него любовницу, приказал оскопить, а потом собственноручно задушил.
– Бог мой, что за чудовище! – не сдержался король. – Как можно было терпеть такого папу! Надеюсь, он получил по заслугам и кончил так же, как и его предшественники?
– Если бы так, – покачал головой епископ. – Именно с этого времени, к которому я и подвел свой рассказ, начинается история Священной Римской империи, поскольку Оттон стал первым императором.
