– К делу, Генрих! – подался вперед Бруно, буравя племянника жестким взглядом. – Пусть молодежь веселится, что нам до этого. У нас с тобой сейчас одна цель – спасти христианство. Мирской, преступный образ жизни пап подрывает авторитет церкви, а значит, колеблет фундамент веры. Римские первосвященники не вызывают в народе ничего, кроме ненависти и презрения к ним, что выливается в бесконечные восстания. Графы Тускулумские одержали верх над Кресченциями, но и этот забор давно прогнил: их ставленники пятнают позором святую Церковь. Григорий Шестой никуда не годен, его необходимо устранить. Что пишет тебе знать? Отвечай мне без утайки, как духовному отцу своему.
Генрих сдвинул брови:
– Я получил послание от кардиналов из Рима. Они в растерянности: никто не знает, что делать. Ни один не годится в первосвященники. Знать также в панике: они не могут найти кандидатуру, поэтому терпят Григория, зная, что на его место тотчас сядет молодой негодяй. Честное слово, так и чешутся руки скрутить башку этому Бенедикту.
Генрих был неискренен. Он благоволил Бенедикту IX. Тот избегал враждовать с императором, был всегда послушен его воле. Так советовали ему графы Тускулумские, сами поддерживающие с Конрадом хорошие отношения. Той же линии они стали придерживаться и по отношению к его сыну. Генрих не возражал: он продолжал политику отца и имел сторонника в лице могущественной римской знати. Это был его щит: поход в Латеран и коронация не за горами. Он имел тайную переписку с Тускулумским семейством, о чем епископ Бруно не догадывался, зная лишь то, что графы жалуются германскому королю на беспорядки, которые они не в силах устранить. Еще бы, новый папа Григорий – ставленник Кресченциев, которые вновь подняли голову. Борьба за власть вспыхнула вновь. Союзники нуждались в сильной руке короля. Его креатура должна победить, она же и сделает короля императором. Вот когда враги прикусят языки и падут в пыль. Настанет время вновь посадить на трон Бенедикта – того, кто им нужен. Что касается ставленника Генриха, то от него всегда можно избавиться, сославшись на несчастный случай или слабое здоровье.
Генрих не знал об этом, но догадывался. Он ничего не имел против хода предстоящей игры, однако не раскрывал карты дяде. Тот был ярым приверженцем клюнийской реформы, а значит, радел за папство без имперской власти над ним. Этот пункт Генриха не устраивал, и он решил быть максимально осторожным при выборе кандидатуры: монахи из Клюни грозили сильно пошатнуть престиж императора.
К тому же, если вспомнить о Бенедикте IX, король был обязан ему. Брак с Агнессой, дочерью аквитанского герцога Вильгельма, давал Генриху власть над Бургундией и Италией. Французский король Генрих I всячески противился этому браку, изыскивая средство помешать германцу. И нашел-таки. Некий аббат предоставил ему родословную Генриха Птицелова, откуда явствовало о близком родстве молодоженов. С этим протестом французский король отправил аббата к римскому папе с просьбой наложить запрет на не соответствующий церковным канонам брак. Бенедикт IX поддерживал хорошие отношения с германским королем, отцу которого всегда подчинялся. Выслушав аббата, он усмехнулся и… санкционировал брак. Французскому королю осталось скрипнуть зубами. Теперь он, сидя в Париже, со злорадством следил за борьбой вокруг тиары, искренне желая погибели своему недругу, против которого был бессилен. Однако он быстро помирился со своим германским тезкой, понимая, что враждовать с таким соседом означает верх глупости.
Но и епископ Бруно имел тайную переписку с Римом, о которой король, конечно же, не знал. Он узнавал настроения народа, духовенства, знати – словом, всех трех сословий. Он знал всё о каждом из пап и готовил почву для будущего владычества. Мировое господство в лице римского первосвященника – вот его вожделенная мечта. Путь к ней ему проложит племянник, который в общем-то одобряет клюнийскую реформу, не понимая, что этим роет себе могилу.
– Бенедикт уже не сунется на освободившееся место, – ответил епископ на признания короля. – Ты посадишь туда своего папу, германца, третьего по счету. Дальше кафедру будут возглавлять твои ставленники, а не графов Тускулумских.
– Итальянский народ не любит германцев; он хочет видеть на троне своего земляка.
– Его хочет видеть семейство тех графов, которые одержат победу, не так ли? Именно это ты хотел сказать? Но тебе же надлежит и расправиться с главой семейства, как это сделал Оттон. Только так станут бояться тебя и выполнять твою волю. С симонией будет покончено, разврату не станет места в Латеранском дворце, который возглавит человек императора, борца за чистоту Церкви, ее рядов. Что же касается народа, то он говорит так, как угодно господину, милостиво дарующему уму жизнь. Итак, каков же твой ответ, Генрих? Не время тянуть, пора решать.
– По-видимому, дядя, ты готов предложить кандидатуру? – сощурившись, спросил король. – Назови ее.
– Архиепископ Адальберт Бременский. Лучшего борца за веру не найти. Между империей и святым престолом установится твердый порядок.
С архиепископом у Генриха были натянутые отношения. Между ними часто возникали разногласия по поводу управления и налогообложения подданных. Бруно знал об этом и действовал наверняка. Адальберт мешал ему. Он стоял на его пути к всемирному владычеству. Рим расправится с архиепископом, граф Бруно позаботится об этом, отправив письма нужным людям. Теперь он ждал ответа, догадываясь, что король возразит, и уже зная, что сказать на это.
– Я не желаю видеть папой этого выскочку! – бросил ему в лицо Генрих. – Говоришь, он установит порядок? Напротив, он вознесется выше меня, потому что мне уже не стать императором.
– Он будет помнить, кто возложил на его голову тиару, – вкрадчиво заметил епископ. – К тому же твой ставленник положит конец самоуправству римской знати.
– Нет! – упрямо возразил Генрих. – Змея меняет шкуру, но не меняет натуру. Мы с ним на разных полюсах, наши разногласия обнаружились уже давно. Нельзя давать врагу в руки меч, которым он поразит тебя…
– … или твоих врагов, став твоим другом? Не лучший ли это способ, король, превратить врага в наперсника?
– Он не из тех людей, что не умеют разгадывать такие загадки.
– И все же попытайся. Не выйдет – всегда успеешь снять его, заменив другим. Сделаешь это, если он откажется короновать тебя. Помни еще: Бремен недалеко от Гослара, негоже тебе иметь под носом строптивого подданного. Уедет Адальберт – посадишь в город другого архиепископа, не столь упрямого. Так ты избавишься от врага, Генрих, а Латеран получит папу, который наведет чистоту в рядах духовенства. Понимаю, тебе нелегко сделать такой подарок бременскому прелату, но кто желает съесть орех, должен разбить скорлупу. Однако прежде чем отослать архиепископа, возьми с него клятву.
– Какую?
– Пусть поклянется на Библии спасением своей души, что коронует тебя главой империи, как только коснется своим задом кресла римского первосвященника.
Генрих предался размышлениям. Впрочем, они длились недолго.
– Адальберт не дурнее нас с тобой. Он узнает о нашей беседе и усмотрит в этом заговор. Травленый волк не полезет сам в западню. Я ему – трон, он мне – корону. Но корона сильнее трона, вот где западня.
