– Ого! Похоже, вам попалась дуэнья, что ищет милого для своей козочки. Чем кончилось? Она предложила сеньору Ноэлю прогуляться вечерком к фонтану, где будет ждать его голубоглазая наяда?
– Ничуть не бывало; об этом даже речи не зашло. Зато я видел, как она смущалась и дрожали ее пальцы, так дрожали, что даже бокал выпал у нее из рук.
– Жаль, – горестно промолвил шут, – ведь в бокале было вино. А отчего же ее так трясло? Догадываюсь, юная самочка выпала из гнезда и отправилась в свой первый полет, да тут и повстречала самца, с которого, как ты говоришь, глаз не могла отвести. Видно, вино ударило ей в голову.
– Да нет же, вовсе она не молодуха, а в бокале, то бишь в ее кружке было не вино, а простая вода.
– Вода? В трактире? – искренне удивился Полет. – Ей мало той, что течет с гор?
– Ей принесли еще вина, но она к нему даже не притронулась, хотя и щедро расплатилась…
Саксонец продолжал еще что-то говорить, но шут его уже не слушал. Он вдруг поднялся с места и, отвернувшись, безмолвно уставился вдаль, туда, где темнела цепь гор, уходящая к Рейну, где нес свои воды вдоль границы с Францией бурный Маас.
– Ты что? – спросил Арни, удивляясь тому, как изменилось вдруг лицо шута, вмиг сбросившее маску беспечности. Теперь оно было серьезным, тревожный взгляд вопрошал, томимый желанным ответом.
– Говоришь, женщина эта пила только воду? – впился Полет взглядом в глаза оруженосца, неожиданно падая на колени рядом с ним.
– Вот именно, а пахло от нее, как ни странно, цветами…
– Цветами?.. – вскричал шут, вскакивая на ноги и отступая на шаг, потом другой. – Ты сказал, цветами?
Внезапно он обмяк, будто рыцарский щит свалился у него с плеч. Губы его тронула обычная улыбка, придав лицу выражение полного спокойствия.
– Что же в этом удивительного? – сказал он, пожимая плечами. – Или кто видел женщин, от которых несло навозной жижей?
– По правде говоря, это подошло бы ей больше, – усмехнулся саксонец.
– Отчего же? Она так дурна собой?
– Хуже. Она старуха! Видел бы ты ее тяжелый шаг.
– Старуха? – вновь с беспокойством переспросил Полет. – От которой пахло цветами? – Он живо присел на корточки и пытливо заглянул собеседнику в глаза, тряся его за плечи: – А какими?.. Скажи, Арни, какими именно? Ведь ты, надеюсь, разбираешься в этом, сможешь отличить сирень от розы?..
– Как же! Мне ли не разбираться в тех ароматах, которыми женщины умащивают свое тело, а главное, лицо и руки. Так вот, приятель, могу с уверенностью сказать: от нее пахло ландышем и земляникой.
Из горла шута вырвался сдавленный крик. Арни, недоумевая, глядел на него. С чего вдруг такая перемена? Только что улыбался, шутил, а теперь вдруг затих, упал, спрятав лицо в траву, и молчит, а руки царапают землю. Ба, да у него, кажется, плечи вздрагивают! Вот так-так!..
– Эй, эй, приятель, – он взял шута за руку, – подымайся, чего это ты?.. Господи, какой-то город сумасшедших!.. Может, тебе плохо? Хочешь, я позову кого-нибудь?
Приподнявшись, Полет помотал головой. Потом спросил с той же мольбой в голосе:
– А лет ей?.. Сколько, на твой взгляд, ей может быть лет?
– Этой женщине? Лет семьдесят или восемьдесят, никак не меньше.
Шут молчал, о чем-то размышляя. Казалось, его охватили какие-то далекие воспоминания, столь отрешенным был его взгляд, вновь устремленный вдаль.
Арни, видя, что тема эта вызвала у его собеседника такой живой интерес, счел нужным прибавить:
– А по виду не скажешь. Но я-то хорошо разбираюсь в женщинах. Как бы они ни молодились, морщины проступают из-под любой пудры. Я увидел их на шее, а вот на лице – так, самая малость, прямо удивительно. И руки не старые, будто ей не восемьдесят, а только сорок. А на мизинце у нее я увидел…
Шут бросился и закрыл ему рот ладонью:
– Не говори дальше, ты разрываешь мне сердце! Хочешь, я скажу тебе, что ты увидел? Родимое пятно! У самого основания пальца! Так?..
И он убрал руку.
– Верно, разрази меня гром! – воскликнул саксонец. – Откуда ты знаешь? Ведь тебя не было там.
– А не называла она своего имени? – продолжал Полет, пытливо глядя в глаза оруженосца. – Нет? Тогда скажи мне, где это произошло? И когда, давно ли? Скажи мне это скорее, Арни!
Саксонец, как мог, описал то место, где стоял трактир, и сказал, что прошло не так уж много времени.
Шут, не прощаясь, внезапно сорвался с места и побежал к воротам. И тотчас остановился, словно какая-то мысль заставила его сделать это.
– Так ты говоришь, она глаз не сводила с твоего хозяина? – спросил он, оборачиваясь. – А его имя она узнала? Да?! И что же?..
– Именно в этот момент кружка и выпала у нее из рук.
Полет отвернулся и побежал.
Он миновал улицу, пересек площадь с фонтаном, свернул на другую улицу и помчался мимо церкви. Прохожие, недоумевая, а иные смеясь, указывали один другому на невзрачного человечка, одетого в костюм шута, но он не обращал на них внимания, поглощенный своей мыслью, стремящийся к заветной, одному ему ведомой цели.
Едва кончилась ограда церкви, Полет увидел трактир, к которому вели два переулка. Подбежав, он схватился за ручку двери и уже хотел потянуть ее на себя, как вдруг застыл, точно в камень обратился. Некая неведомая сила – может, то был голос с небес – заставила его оглянуться и бросить взгляд на тропинку, ведущую через рощу к реке. Он вздрогнул. Там, в конце этой тропинки, прислонившись к дереву, похоже, даже обнимая его, стоял человек в невидимом пока одеянии. Голова человека была опущена, щекой он прижимался к стволу этого дерева и стоял недвижимо, точно прирос к нему.
Шут, не отрывая безумного взгляда от этого человека, сделал по тропинке шаг, другой, третий… Потом пошел быстрее, еще быстрее… Наконец, он побежал. Человек, услышав шаги за своей спиной, обернулся. Лицо его было мокрым от слез.
– Мамочка моя! – закричал шут, падая и обнимая ноги женщины.
– Полет!.. – нежно произнесла Вия, раскинув руки. И опустила их, обнимая рыдающего шута.
Глава 14. Сердце шута
– Говори! Говори же, как ты очутился здесь? Откуда ты взялся? – спрашивала Вия, сидя под деревом рядом с шутом.
Не сводя с нее глаз, полных обожания, граничащего с благоговением, Полет улыбнулся:
– Думаешь, дурачок не помнит, как пахнут лесной ландыш и земляника? А это?.. – он схватил ладонь Вии и приник губами к родимому пятну на мизинце.
– Какой же ты дурачок, если сумел отыскать меня? – ласкала она его взглядом. – Впрочем, этот колпак с бубенцами на твоей голове… Тебя подобрал король, сделав своим шутом?
– Я бы умер без него. Он мне как отец. Я пришел к нему, зная, что у него во дворце смогу найти ту, которую зову матерью. Дьявол допустил оплошность, позволив мне выиграть у него, но он не ошибся, указав мне путь. От дворца тянулась нить, что вывела меня к тебе.
