– Недурные советы, – усмехнувшись, заметил молодой граф. – Воспользуемся ими, святой отец, коли выпадет случай.
– Вам не помешают и другие, – назидательно молвил монах. – Тема затронет искусство боя. Ты, рыцарь, – поглядел он на Ноэля, – в совершенстве владеешь оружием. Я говорю это, догадываясь, что ты ранен в плечо: рука у тебя почти что не двигается. Причин много: неравная схватка, полет кинжала или стрелы. С тобой, рыцарь, – обратил монах взор на Агнес, – дело обстоит по-иному. Твой удар силен, ты ловок в нападении, но не уделяешь должного внимания защите. Она уязвима, как Ахиллесова пята. Будь противник искуснее в обращении с оружием, тебе бы несдобровать. Не сомневаюсь, ты победишь в бою даже самого сильного недруга сокрушающей силой своего меча, однако есть один, которого тебе стоит опасаться. Я знаю его, видел его искусство. Во владении оружием ему нет равных, однако побеждает он не силой, а тем, что ловит противника на ошибке. Защита – вот слабое место воина, которого тут же и наказывает этот человек, лишая жизни. Но его можно победить, зная то, что известно мне.
– Кто же он, назови его, летописец! – воскликнула Агнес. – Как знать, не доведется ли нам с ним повстречаться на большой дороге? Встреча эта может пройти бесследно, но может и заставить обнажить против него оружие.
– Вот потому я и хочу показать тебе несколько приемов, коими в совершенстве владеет этот человек, а также указать на слабое место в твоей защите.
– Как же его имя?
– Роберт. Брат короля.
– Неплохо, клянусь рукоятью меча Роллона! – блеснув глазами, взметнула брови Агнес. – Однако не думаю, что мы увидимся с ним. Навестив могилу нашего деда, мы рассчитываем повернуть назад. Что нам за дело до Парижа, а ведь этот человек, как я понимаю, живет в королевском дворце?
– Не всегда. Он герцог Бургундский, вы стоите на его земле. Провидение слепо, а дорог в Бургундии не так уж много. Найти же повод для ссоры, чтобы, убив тебя, еще больше подняться в глазах своих вассалов, для герцога пара пустяков. К тому же, как знать, не приведет ли вас дорога от могилы вашего родственника прямиком в Париж. Пути Господа неисповедимы, и лишь ему одному известно, где пребывает ныне брат короля.
– Ты испытываешь к нему неприязнь?
Монах сверкнул глазами:
– Отчего ты так решил?
– С какой стати тогда тебе вздумалось помогать мне?
Помолчав, Рауль Безбородый многозначительно произнес:
– Я плачу свой долг людям, спасшим мне жизнь. Разве этого мало? А испытывать симпатию к человеку и желать ему добра – по-твоему, это противоестественно?
– Но если ты дашь мне несколько хороших уроков, я могу убить герцога. Не станет ли после этого тебя мучить совесть?
– Нисколько, но не потому, что ты не убьешь его, а почему – узнаешь сам.
– Считаешь, стало быть, что, коли мы сойдемся в бою, я подарю ему жизнь?
– Твои глаза светятся добром, в них нет жажды зла и насилия. У тебя благородное сердце, ему не чуждо милосердие. – Монах повернулся к Ноэлю. – Брат, дай мне свой меч. Впрочем, он слишком тяжел для меня. Возьму у твоего оруженосца. Становись против меня, рыцарь, и нападай, – встал он против Агнес с мечом в руке. – Сейчас ты увидишь, как Роберт Бургундский убивает своих врагов.
И он показал несколько искусных приемов нападения из ложной защиты, которыми в совершенстве владел герцог. Увы, ни брат, ни сестра таких приемов не знали. Оба были поражены: этому монаху учить бы молодых воинов и вести их в битву, а он вместо этого ходит по дорогам и ведет свою летопись! Владеет оружием так, что залюбуешься. Меч будто прирос к его руке, вертится змеей, блестя холодным металлом, так что и не уследишь – как, когда и откуда последует удар. И Агнес пропустила этот удар, за ним другой. Но наука пошла впрок обоим: теперь они знали секреты этих хитрых выпадов, направленных в слабое место противника.
– Клянусь Богородицей, Рауль, тебе больше подошли бы доспехи рыцаря, нежели сутана! – воскликнула Агнес, бросая меч в ножны. – Кто обучил тебя этому искусству, и почему ты стал монахом, если мог стать воином?
– Я обучался в замке отца и слыл лучшим бойцом среди всех его воинов и вассалов. Но мирское тяготило мою душу, ибо я с малых лет был склонен к благочестию, чтению молитв и пению псалмов. А тут еще старший брат. По закону, после смерти отца все поместье доставалось ему – грубому, бессердечному человеку. Что же мне было делать, вымаливать у него клочок земли и кусок хлеба? Не лучше ли вверить себя Господу и быть слугой его, а не своего брата? Все же я отправился на войну с Эдом де Блуа и вступил в войско тульского епископа Бруно Эгисхайма, а потом ушел к королю Конраду. Эд Шампанский бежал, бургунды принесли вассальную присягу Конраду, и он короновался их правителем. Тогда, бросив латы и меч, я пришел к настоятелю монастыря с просьбой принять меня в лоно святой обители, дабы я мог здесь вкушать радость поста и покаяния.
– И что же настоятель? Как принял тебя?
– Подошел, по-отечески обнял и сказал: «Счастлив ты, что бежишь от мира сего, греховного и несовершенного. Войди же в нашу обитель – и насытишься, утолив жажду поста и воздержания». Так я стал монахом. Потом какое-то время жил в Париже, в доме у каноника церкви Святого Элоа. Однажды мне довелось увидеть тренировочный бой, который устроили милиты герцога Роберта с палатинами короля
[54]. И те, и другие дрались отменно, но я не увидел подлинного искусства, совершенного владения мечом. Наконец, когда герцог вышел против своего брата, я увидел истинное мастерство во владении оружием и оценил его по достоинству. Оба дрались как Гектор и Ахилл, но я видел слабое место в обороне короля и ждал, когда герцог нанесет свой удар. Тот не преминул это сделать, да так ловко, что я упустил этот момент. На мое счастье, король попросил брата повторить этот маневр, чтобы запомнить его. Этого оказалось достаточно, чтобы я понял секреты приемов, которыми владеет герцог, а теперь владеешь и ты, храбрый рыцарь. И все же, хоть душа моя и спокойна, я не желаю стычки с ним ни тебе, ни твоему брату по духу. Упаси вас обоих Господь от встречи с этим человеком.
– Но почему? – не могла скрыть своего любопытства Агнес. – Отчего ты так отзываешься о нем, словно он – исчадие…
Монах остановил ее движением руки.
– Не спрашивай меня больше ни о чем, – молвил он, – я и без того уже много сказал. Что будет дальше – лишь Богу ведомо.
И он, молитвенно сложив руки на груди, опустил голову.
Глава 4. Еще одна встреча с отрядом рыцарей
Дальше они отправились вместе с монахом, который погрузился в молчание. У истока Ионны, левого притока Сены, он попросил остановиться. Левее пути следования приютилось на склоне холма селение с церковью, куда он и указал рукой, проговорив:
– Деревня. Мы на землях графини Адвисы. Я найду приют в божьем храме, мне знаком местный священник. Путь недалек; снег, слава богу, уже сошел, я быстро доберусь. Подлечу свои раны и отправлюсь в Клюни. Через день буду там. Вам же, рыцари, поклон мой до земли. Да пребудет с вами Христос, дети мои, в помыслах и деяниях ваших, ибо они миротворны, а значит, угодны Господу, коего являетесь детьми. Сказано в Писании: «Как преступления вызывают наказание, так и благодеяния – вознаграждение». И сказал Иисус в Нагорной проповеди: «Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божьими». Я же, как слуга божий, отпускаю вам ваши прошлые грехи и будущие, коих не может избегать ни один праведник. Аминь! И да сопутствует вам удача, дети мои.
