Через некоторое время послышался лай собак…
6
Товарный состав переехал через Болдинский мост и остановился у стрелки. С задней площадки последнего вагона медленно сошла девушка. Одежда на ней висела, как на чучеле, волосы свалялись, глаза лихорадочно блестели. Ни дать ни взять – нищенка-побирушка, каких много появилось в войну. Это была Елена.
Вряд ли сейчас кто-нибудь узнал бы в этом страшилище веселую, стройную, симпатичную Лену с улицы Красных Зорь…
Она прошла мимо льдобазы, где женщины в теплой одежде убирали несколько слоев сплетенного в виде ковров чакана
[15], открывая громадные кубы льда, уложенные друг на друга и напоминающие высокий холм. Этот лед был нужен для хранения рыбы на комбинате и транспортировки ее в другие регионы.
Елена подошла к своему двору, когда на улице никого не было. Просунув руку в специально сделанное отверстие, открыла щеколду и вошла. Бабушка Дуся сразу узнала ее и кинулась навстречу своей любимице, но Лена потеряла сознание.
Очнулась она на кровати. Рядом уже сидели мама и другие родственники. Мама не уставала повторять сквозь слезы:
– Ну почему я тебя отпустила?..
– Хватит причитать! – отрезала бабушка. – Сейчас главное – выходить ее и никому не говорить, что она вернулась из Сталинграда! Знаешь, поди, что произошло с Ксенией, которая оттуда сбежала?
– Посадили ее в тюрьму, а затем отправили в лагерь, хотя ей еще нет и семнадцати…
– Поэтому всем молчок! Идите отсюда. Ты тоже удались пока! – сказала она Лениной маме.
Дочь беспрекословно подчинилась ей. И это было немудрено – по сути дела, бабушка была в доме главной. В их семье долго уже не было мужчин. Муж бабы Дуси умер еще до замужества старшей дочери Марии, матери Елены, а Ленин отец погиб через год после рождения дочки. Баба Дуся не только занималась воспитанием детей, уже много лет она слыла человеком, умеющим излечивать некоторые заболевания, заговаривать бородавки, лечить детей и принимать роды. С любым она могла найти общий язык и нередко выступала посредником в спорах между соседями. За это ее уважали и ценили.
– Внученька, что у тебя болит?
– Голова… Левое ухо не слышит, а в правой руке меньше сил, чем в левой. Правая нога иногда не слушается… Не помню, где была и что со мной случилось. А еще болит там…
Девушка показала на низ живота.
Баба Дуся хоть и не была врачом, но, осмотрев внучку, уяснила главное: кто-то ударил ее по голове и грубо изнасиловал. Вон, круги вокруг глаз – точь-в-точь как у соседа, которого ограбили перед войной, стукнув сзади кирпичом по голове. Девочку надо лечить, но в больницу ей нельзя – посадят ни за что! Значит, надо прятать ее дома.
Так и порешили на невеселом семейном совете…
7
Прошло много дней, прежде чем Елена стала ходить. Головная боль исчезла, а правая рука и нога стали работать так же, как и раньше. Но левое ухо слышало лишь громкую речь. Однако девушка изменилась не только в этом. Она практически не смеялась, а когда улыбалась, глаза ее оставались грустными. С сестрами не играла ни в какие игры. Елена предпочитала заниматься домашними делами, больше предпочитая почему-то стирать белье. С чем это было связано, никто понять не мог. Но старшие отмечали, что Лена делает это с каким-то остервенением и даже злостью на лице. Она наконец вспомнила все, что произошло с ней… Теперь девушка с жадностью ловила каждый слух о том, что стало с теми, кто сбежал из Сталинграда.
– Маруся, я вчера видела Ксюху Крылову, – рассказала как-то Лениной маме соседка. – Ее Тоська удрала из Сталинграда, хотя сама записалась туда, как и твоя дочка, добровольно. Так вот, на следующий же день, после того как она попыталась устроиться на рыбоконсервный комбинат, к ним пришел участковый и забрал ее! Поди, отправят теперь в лагерь в Казахстан, как и Файку с Короткой улицы. Лаврентий Павлович Берия сказал по радио, что каждый, кто не будет сам помогать стране в тяжелое время, насильно будет доставляться в места, где его заставят делать это силком! Вот наши местные управители и изгаляются…
– Что мне Тоська и Файка? – отрезала Мария. – Мне бы родню прокормить! Вон ее сколько…
А самой хотелось выть волчицей! Никому нет дела до страданий ее дочери… Наоборот, совсем со света сжить хотят. А за что? Разве она виновата?
В один из осенних дней в калитку вошел участковый милиционер. Он попросил позвать бабушку Дусю, к которой недавно приводил лечиться свою дочку.
– Баба Дуся, я по приказу сверху переписываю всех людей от мала до велика, проживающих на территории моего участка. Так что помогите мне составить список, проживающих на вашем дворе, с предоставлением паспортов всех взрослых, – сказал участковый и попросил принести табуретку.
– А с чего вдруг такая проверка?
– Кое-кто из девчат, уехавших восстанавливать Сталинград, сбежали домой. Сейчас их разыскивают.
– А зачем же их задерживать, ведь они еще совсем дети?
– Сейчас вся страна бьется с фашистами. А слабакам и предателям не место в нашем обществе! – заявил милиционер.
Баба Дуся не стала спорить с ним и спросила о самочувствии дочки. Участковый расплылся в благодарной улыбке.
8
Однажды в их двор зашел незнакомый солдат и попросил позвать Елену.
– Зачем она тебе нужна, служивый? – настороженно спросила баба Дуся.
– Мы воевали вместе с Николаем, он много мне рассказывал о ней. Я после госпиталя сперва к его родителям зашел, а теперь к вам вот.
Баба Дуся глянула в его красноармейскую книжку и повела в землянку.
– Вот, человек с Колей воевал. К тебе, внучка.
Пришедший опустил голову:
– Николай погиб… Он меня спас.
– Как же это было? – сквозь слезы проговорила Елена.
– В конце сорок второго года под Сталинградом шли ожесточенные бои. Ну да вы это знаете… Наш батальон неоднократно пытался взять высотку, на которой укрепились немцы, но атаки захлебывались из-за сильного огня пулеметов, расположенных в хорошо укрепленном дзоте. Ночью мы втроем попытались подползти к немецким укреплениям и забросать этот дзот гранатами. Не получилось. Немцы заметили нас и открыли сильнейший огонь не только из пулеметов, но и минометов.
Двое моих товарищей были убиты, а меня тяжело ранило. Как рассказали потом мои сослуживцы, Николай стал призывать атаковать немцев, чтобы попытаться спасти оставшихся в живых.
– Я видел, как Алексей упал в воронку из-под снаряда, расположенную у валуна! – доказывал он.
– Не горячись. Дождемся утра, попросим артиллерийской поддержки, тогда, может… – остановил его командир роты.
