– Ты не забыл о моем поручении? – спросил Ворон, доедая последнего рака.
Говорить пришлось, повышая голос: речпортовские шумели, как будто пытаясь перекричать друг друга, громко смеялись, матерились, – словом, чувствовали себя вполне привычно. Они ели рыбу: огромных цимлянских лещей, рыбцов, жирную, похожую на кривые кинжалы, чехонь. А пили водку с пивом, что бывает весьма неплохо, если не смешивать их в одной посуде и знать меру. Но они эти правила нарушали. Прямо на столе несколькими большими горками лежала рыбья чешуя, кости, хвосты и плавники. Двое, очевидно, перебрав, встали и, поддерживая друг друга, пошли к выходу.
– Обижаешь! – сказал Оскаленный. – Мусор вынюхивает, что надо! И знаешь, мне нравится, когда за меня работают другие…
– Тогда тебе надо быть побогаче! – усмехнулся Ворон, допивая свое пиво.
Лоцман выпил рюмку водки, оторвал зубами мякоть от рыбьего хребта, разжевал, проглотил и запил пивом. Губы его лоснились от жира. Он сидел спиной к стене и смотрел осоловевшими глазами в зал. Ворон же выбрал место напротив и следил за каждым его движением.
Когда он встал и направился к стойке, товарищи решили, что шеф собирается заказать что-то еще, и только удивились, что он не послал одного из них. Однако, Ворон бесцеремонно сел за стол речпортовских.
Его не приглашали, и это было дерзостью. За столом установилась недобрая тишина. Взгляды всех шестерых обратились на наглого чужака. Глаза Лоцмана сфокусировались.
– А, это, наверное, ты и есть – Ворон… Слыхал… Выпить с нами хочешь?
– А я про тебя ничего не слышал, – спокойно, с ноткой презрения, произнес Ворон. – Ну, совсем ничего! Только вчера узнал, что ты хватаешь чужих женщин и тянешь их в машину!
– На ней разве написано – чья она? – возразил Лоцман. – Как только сказали, что она с тобой, я ее отпустил. Вообще ничего не сделал! О чем базар?
– Если бы что-то сделал – сейчас бы лежал в морге! – так же спокойно и очень уверенно сказал Ворон.
За столом снова зашумели, но уже не весело, а угрожающе.
– Слушай, ты вообще, кто такой? – скривил жирные губы Лоцман. – Как ты стоишь? Чем дышишь? Кто за тобой есть? И чего ты мне предъявляешь? Что я твоей телке сделал?!
– Она не телка. Она моя невеста. А сделал… У нее руки в синяках!
– Ладно, ладно. – Лоцман поднял ладонь, успокаивая свою кодлу. – Я знаю, кто твой пахан, знаю, что ты не простой фрайер. Поэтому, давай разойдемся краями. Я твой стол оплачу, да еще отдельно поляну накрою – и в расчете! Согласен?
Ворон покачал головой.
– Нет.
Он взял недопитую кружку Лоцмана, привстал будто вопреки своим словам хотел все-таки выпить мировую. Но вместо этого резко ударил.
– Шмяк! – Гранёная стенка пивного бокала, словно тяжелый кастет, впечаталась в жирные губы и нос Лоцмана. Пиво выплеснулось и потекло по лицу вниз, вместе с кровью, смывая рыбий жир. Лоцман опрокинулся, ударился о стенку и сполз под стол.
Речпортовские с криками вскочили, но за спиной Ворона уже стояло подкрепление. Бешеный ударом кулака сбил с ног одного, «мельницей» бросил в угол другого.
– Сидеть всем! Не дёргаться! – страшно зарычал Оскаленный.
В руке у него был большой, испачканный рыбьими кишками и налипшей чешуёй нож. Воняющий рыбой клинок просвистел перед физиономиями трех оставшихся невредимыми братков. Лицо искажено злобой, глаза налились кровью, из поврежденной губы текла слюна. «Дёргаться» никто и не пытался.
– Теперь в расчете! – сказал Ворон и со стуком поставил пустой бокал на стол. – Уходим!
Он развернулся и двинулся к выходу. Бешеный и Оскаленный пошли за ним. В дверях Оскаленный оглянулся. Лоцман вылез из-под стола и пытался вытереть салфеткой кровь с разбитого лица. Его спутники приводили в чувство двоих, лежащих на полу. Те тоже начинали шевелиться. Оскаленный бросил нож под ноги и захлопнул дверь.
– Быстро уезжаем, пока они своих не подтянули! – скомандовал Ворон. Все трое быстро погрузились в «Ниву».
– Тебя куда? – спросил Оскаленный. – На Индустриальную?
– Нет. Туда, где взяли.
«Нива» проехала до конца набережной, миновала «Пристань».
– Надо было сюда идти, – сказал Бешеный. – Тут народ денежный, солидный, без мордобоя обходится…
– Угу, – скептически хмыкнул Оскаленный. – Здесь морды не бьют, здесь сразу валят! Забыл, как Перец Капитана застрелил? А его охранник Перца…
– Да, верно, – согласился Бешеный. – Погуляли… Два трупа, охраннику пятнашку… Но это один раз было. Надо было сюда идти!
– Слушай, Бешеный, включи мозги! – нарушил молчание Ворон. – Разве на нас Лоцман напал?
Бешеный задумался. «Нива» принялась карабкаться вверх по крутому Богатяновскому спуску.
– Так ты спецом Лоцмана искал? – догадался Бешеный.
Ответа он не получил. Через несколько минут они высадили бригадира.
– Оружие достаньте и предупредите пацанов, чтобы вместе держались, – сказал он напоследок. – Завтра и так тяжелый день, так, может, еще речпортовские «ответку» пришлют. Хотя думаю, Валет не попрет буром…
Он пошел через сквер, «Нива» поехала дальше.
– Еще не хватало на ментов напороться, – процедил Оскаленный.
– А что-то их сегодня и видно не было, – сказал Бешеный. И действительно, ни одного милицейского патруля – ни усиленного, ни простого они не встретили.
– Так за что всё-таки Ворон его так разделал? – спросил Бешеный, когда подъехали к его дому. – Неужели только за то, что он телку за руку схватил?
– Услышит слово «телка» – и тебя разделает! – мрачно сказал Оскаленный.
– Ну и дела! – только и сказал напарник.
* * *
Проснулся Ворон рано, с ясной головой и в хорошем настроении. Хорошо, что не мешал водку с пивом, хорошо, что много не пил, хорошо, что проучил Лоцмана! И хорошо, что снял новую квартиру: просторную, комфортабельную, отделанную по высшему разряду: паркет, плитка, дорогая мебель, вид из окна на Дон и Задонье и даже телефон!
Включив большой телевизор, он подошел к окну и завороженно принялся любоваться пейзажем донского приволья. Душа радовалась. Сюда можно смело приглашать Марину! И вообще, жить надо в таких хоромах, а не в нищих халабудах. Причем, уже сейчас, а не откладывая на будущее. Потому что в любой момент его могут застрелить или посадить лет на десять. И будущее будет совсем другим, чем то, о чем мечтается. Или его вообще не будет!
– Вчера сотрудники уголовного розыска обезвредили бандитов, совершивших налет на ювелирный магазин «Алмазы Якутии», – бодро сообщил диктор, и он резко обернулся. С фотографий на экране смотрели люди хорошо известного ему типа, среди которых он постоянно общался и с которыми имел дела значительную часть жизни: низкие лбы, волчьи глаза с угрожающим прищуром, жестко сжатые губы, квадратные подбородки… Таких лиц не встретишь на доске почета, с них не пишут иконы, среди передовиков производства и образцовых отцов семейств их тоже не увидишь. Зато они похожи на речпортовских пацанов, на херсонских, на центровых… Да, в общем, на всех – и на братву его бригады, и на него самого…
