– Откуда я знаю, про что ты базаришь?! – возмутился Удав.
– А из твоих ребят никто не приезжал в Тиходонск летом?
– Что им тут делать?! У нас – своя территория, а тут – земля Креста… Мы границы соблюдаем, в чужую тарелку не лезем!
– Ну, ладно, сейчас спросим!
– У кого? – встрепенулся Удав. – Что ты будешь спрашивать?
– У Обезьяны спрошу. Правда, что он у тебя писалом
[16] отлично рисует?
– При чём здесь Обезьяна? Что ты вообще тут загадки задаешь? Мы обедать пришли, а ты допросы устраиваешь! Может, ты в оперы записался?
– Сейчас посмотрим, кто куда записался! – сказал Пит и крикнул куда-то в сторону:
– Эй, Соболь, тащи его сюда!
Лицо Удава посерело. Он откинулся на спинку стула и смотрел как из-за угла Соболь и Пыж выволокли его избитого в кровь телохранителя – здоровенного парня, того самого, со шрамом. Обезьяна еле шел. Его подвели поближе и поставили на колени. Вид бойца был страшен: заплывший левый глаз, выбитые зубы, почерневшая правая сторона лица.
– Ну, рассказывай, зачем ты в Тиходонск летом приезжал! – спросил Пит. – Или не приезжал?
– Приезжал. Хозяин присылал, – с трудом выговорил тот.
– Зачем?
– Ворона завалить.
– За что? – настаивал Пит.
– Это он мне не докладывал. Задание дал сработать чисто, я и сработал. А потом уже узнал, что Ворон хитрее оказался: подложил в свою кровать какого-то лоха…
– Ну вот видишь! – повернулся Лисица к Удаву. – Всё и выяснилось.
– Если твоего бугая взять и сделать с ним то, что ты с моим сделал, так он про тебя знаешь, что расскажет! – попытался перейти в атаку Удав.
Но Пит только рукой махнул.
– Не надо! Сходка прошла, и мы с тебя имеем по всем правилам!
– На сходке ты ничего не предъявлял!
– А сейчас у нас своя сходка, – сказал Лисица. – Ты, я, Фонарь, Крест – мы можем вопрос по тебе решать. А ты знаешь, что положено за то, что ты сделал.
– Что я сделал? Я вообще ничего не де…
Он не договорил – Пыж подошёл сзади, набросил на шею удавку, перехлестнул её умело и потянул концы в разные стороны. Удав захрипел, попытался запустить пальцы под туго натянутый прочный шнурок, стал биться, задевая стол так, что звякнули тарелки.
– Осторожно! – поморщился Крест. – Посуда дорогая, да и раков еще не ели…
Пыж послушался и, умело свалив Удава на мощёную плиткой площадку, наступил коленом на спину и продолжил начатое дело. Через минуту всё было кончено.
– А с этим что делать? – спросил Соболь, кивнув на Обезьяну.
– Да с ним все ясно, – сказал Пит. – Что с ножом делают, которым кого-то завалили? Ничего не делают, дальше используют…
Видно было, что Обезьяна перевёл дух. Хотя в том состоянии, в котором он находился, заметить это было трудно.
– А Удава куда? – спросил Соболь.
– Ты место приготовил? – спросил у Креста Лисица.
– Да. Яма выкопана, цемент разведен. Можно упаковать так, что за 100 лет не найдут.
– Так и сделайте! – кивнул Пит.
Тут же, как по мановению волшебной палочки, на площадке появился Гангрена со своими подручными. Дюжие парни подхватили труп Удава и понесли прочь.
– И Обезьяну возьмите, пусть поможет вам в работе! – бросил вслед Лисица.
– Да куда ему помогать?! – усомнился Соболь. – Он сам еле шевелится – по-моему, не жилец…
– Тем более возьмите! – настойчиво сказал Пит.
Ворон понял, что телохранителя ожидает судьба хозяина.
Так и оказалось. Через полчаса вырытая в роще, за пределами усадьбы Креста, глубокая яма была залита цементным раствором и забросана землёй. Сверху уложили заранее срезаный дёрн, Гангрена, как опытный садовник, полил его водой, чтобы трава посвежела. Сказать, что здесь находятся могилы двух человек, даже подойдя вплотную, было нельзя.
А застолье тем временем продолжалось.
– Теперь можно и выпить! – сказал Лисица, и на этот раз все выпили, даже Фонарь не стал ссылаться на плохое здоровье. Бутылка холодной «Финляндии» опустела очень быстро. Собравшиеся с аппетитом ели раков, Ворон и Молот запивали их пивом, остальные открыли вторую бутылку водки. Мимо дачи то и дело проносились «Кометы» на подводных крыльях, степенно проходили теплоходы, натужно проплывали груженые баржи… Постепенно раков доели, водку и пиво допили.
– Хорошее место выбрал, – заметил Лисица, вытирая руки и губы влажной салфеткой. – Я себе такой же домик поставлю, только у моря. Пришлешь проект?
– О чем речь! – кивнул Крест
– Ну, и ладненько, – сказал Пит. – Сходку провели, вопросы порешали, ланч поели… Можно и расходиться. Только я по берегу прогуляюсь, да с Вороном перетру чуток…
Они вышли с мощёной площадки, прошли через калитку, и, прямо по песку, недалеко от набегающих на берег волн, пошли вдоль течения.
– Значит, слушай меня внимательно, Ворон! – сказал Пит совсем другим тоном – деловитым и жёстким. – С бабой ты в скверную историю влип. Если бы на меня хорошо не работал, то сейчас бы тоже в цементе лежал.
Ворон молчал. Поворот был неожиданным, и он даже не знал что возразить. Да и возражать-то было собственно нечего.
– Ну ладно, раз ты мой человек, то работай и дальше. Значит, задача твоя усложняется. Ты товар приготовил?
– Приготовил, – кивнул Ворон.
– Мои ребята тебе кое-что добавят.
– Что? – насторожился Ворон.
– Порошок. Три кило. Спрячешь в один из холодильников. Прямо заднюю стенку сними и внутрь заложи – там как раз места хватит. И поставь так, чтобы никто туда не влез. Как заложишь – глаз с этого холодильника не спускать!
– Понял! – сказал Ворон.
– В Карне есть Международный торговый банк, – продолжал Лисица. – Вот номер моего цифрового счета, а вот ключ от сейфа…
Он протянул закатанную в пластик солидную карточку с длинным рядом цифр и небольшой ключ сложной формы.
– Мою долю положишь на счет. Это просто: покажешь карточку и заполнишь бланк. Расписываться не надо. Ясно?
– Да, – кивнул Ворон, хотя особой ясности у него не было.
– И ещё… Камушки надо перевезти.
– Какие камушки?
– Какие, какие… Не кирпичи, понятно! Бриллианты. И побрякушки дорогие. Общак наш. Мы потихоньку будем его туда отправлять. Неизвестно, что у нас начнётся через несколько месяцев. Видишь, дело к развалу идёт?!
Ворон кивнул. Дело осложнялось и становилось еще более опасным. Но как отказать человеку, который только что подарил тебе жизнь?! Во всяком случае, сказал об этом, а слова у него не расходятся с делом. В таком случае возражать не принято!
