В тот же миг я почувствовал, как моё плечо потяжелело, и в кожу впились почти два десятка когтей разом. Тихонько зашипев от боли, я глянул на кота, но тот, хоть и вернул осязаемость, выходить из стелса не пожелал. Зато, почуяв моё недовольство, тут же убрал когти и ткнулся холодным носом мне в ухо, словно извиняясь за причинённую боль. Подлиза.
Остромиров грохнул кулаком в створку ворот, а я только теперь догадался оглядеться. Впрочем, во время подъёма, было как-то не до того, да и вряд ли мне удалось бы что-то рассмотреть, помимо окружавших петляющую по холму грунтовку деревьев.
М-да, это явно не Хольмград. Это вообще не город. Вокруг лишь чёрные перелески да серые осенние поля… а перед нами даже на вид старинная, но ухоженная усадьба, во двор которой нас только что пропустил здоровенный лохматый детина. Оригинальные средства передвижения у Переплутова волхва, однако. Судя по тому, что мы стоим на довольно высоком холме, но я не вижу и намёка на городскую застройку поблизости, можно предположить, что за полчаса хода мы не только выбрались из Хольмграда, но и убежали от него так далеко, что город даже на горизонте не просматривается. А это значит, что туманная тропа, неведомым образом появившаяся посреди столичного квартала, явно ускорила наше движение. Можно даже подсчитать минимальное значение… Итак, от университетского городка до предместий Хольмграда, чуть больше пяти километров. Да от самой столицы до этой усадьбы никак не меньше десяти километров. Итого, пятнадцать. То есть, двигались мы со скоростью не ниже тридцати километров в час… размеренным шагом. И ведь это минимум. А я, честно говоря, уже даже не удивлюсь, если вдруг окажется, что находимся в сотне-другой вёрст от Хольмграда. М-да, любопытная техника, очень любопытная. Вот интересно, а Остромиров научит меня ей, если просто попросить, или придётся что-то придумывать, чтобы выдавить из него нужную информацию?
— Научу, научу, — услышав мой вопрос, отмахнулся волхв, и мы двинулись через просторный двор усадьбы, вслед за молчаливым привратником. — Вот ведь, неугомонный.
Продолжить разговор не удалось. На высоком резном крыльце под шатровой крышей неожиданно возникла худая высокая фигура, я было сначала даже подумал, что это Грац, но, заслонившись рукой от бьющих в глаза солнечных лучей, пригляделся к встречающему и понял, что ошибся. Всеслав Мекленович, бывает, производит впечатление сумасшедшего профессора, но не настолько же! Всклокоченные, абсолютно седые волосы, торчащие во все стороны эдаким серебристым одуванчиком, огромные залысины, длинный крючковатый нос, свободная одежда, кажется из небелёного льна… своеобразный у этого дома хозяин, что тут скажешь.
Вот, кстати, интересно, если меня от безумия будет лечить вот этот профессор, то кто лечит самого профессора?
— Здраствуй, Владимир! — улыбнулся Остромиров, застыв напротив встречающего нас человека. Тот, в ответ, лишь кивнул и, взглянув на привратника, махнул рукой. Детина, также, не проронив ни слова, еле слышно вздохнул и потопал куда-то в сторону. Какие они здесь все… неразговорчивые.
Поймав на себе изучающий взгляд хозяина дома, я невольно подтянулся и поприветствовал его:
— Доброго дня.
— Интересно, — протянул мужчина. Присмотрелся к чему-то, и повторил: — очень интересно, да. Ну что ж, проходите в дом, гости.
Если снаружи усадьба казалась воплощением старины, со всеми этими башенками, крытыми галереями и резными наличниками, то обстановка в самом доме ничуть не соответствовала ожиданиям. Да, каменные, кое-где мозаичные полы, да скоблёные деревянные, ничем не прикрытые и не отделанные срубы, явно сложенные на века из брёвен, как минимум, полуметрового диаметра. Но при этом, огромные панорамные окна от пола до высокого потолка, на стенах красуются светильники чугунного литья, изящные и ажурные. Тяжёлая дубовая мебель, но вполне современного вида, удобная и не вопящая о бессмысленной роскоши. Одним словом, минималистический комфорт без малейшего хай-тека. Хороший дом, мне понравился.
Впрочем, насчёт хай-тека я, кажется, несколько погорячился. Это выяснилось, когда Владимир, хозяин дома, явно не желающий размениваться на такие мелочи, как чай с ватрушками для гостей, вместо гостиной сходу пригласил нас в свой кабинет. Полки с книгами, высокие шкафы с картами памяти… и четыре огромных зеркала-монитора на монструозном рабочем столе. Кабинет безумного профессора впечатлял. Не удивлюсь, если за одной из дверей, что прячутся за книжными шкафами, у него расположена тайная лаборатория, где сей многомудрый муж ищет секрет философского камня… или работает над планами по порабощению мира, м-да. Стоп… а откуда я знаю, что за книжными шкафами есть какие-то двери?
От сидящего на плече и, по-прежнему, остающегося невидимым кота, пришло ощущение горделивого признания, мол, "я это, я подсказал". Вот ведь!
— Хорош, в самом деле, хорош, — не сводя с меня пронзительного взгляда, пробормотал хозяин дома. Переплутов волхв, до этого момента, внимательно исследовавший книжные полки, услышав голос своего знакомого, встрепенулся.
— Тьфу! Как у тебя в кабинете оказываюсь, всё забываю! — протараторил он. — Знакомьтесь. Ерофей Хабаров, идущий по путям Перуна и Макоши, мастер иллюзий и подающий большие надежды юный ментальный конструктор. Перед тобой, Ерофеюшка, Владимир, волхв Числобога Хольмградской общины. Один из умнейших людей нашего времени… за последние сто лет, точно.
— Паяц, — покачав головой, констатировал хозяин дома, жестом предлагая нам присесть в кресла, стоящие у его рабочего стола. Интересно, а сам он, что, собирается за столом расположиться? Вроде, как начальник в беседе с подчинёнными?
Я не успел додумать мысль, как за спиной стоящего напротив нас Владимира, словно сгустилось кресло, в которое он и уселся, даже не глядя. Хм, нет, если модернизировать ту же "пыльную руку", то я, наверное, тоже смог бы создать подобный конструкт, но… если мои чувства меня не обманывают, передо мной техника совершенно иного уровня. Я вообще не чувствую возмущений!
— Манипуляция на атомарном уровне, — с еле заметной усмешкой пояснил хозяин дома. О-чу-меть! Я о таком только читал. — Ерофей, наш общий знакомый вкратце проинформировал меня о твоей проблеме. Ты же в курсе, чем тебе грозит следование путям старых школ без прохождения процедуры Выбора?
— Да, — я кивнул, как заворожённый рассматривая кресло, созданное Владимиром. Поразительная детализация. Тряхнув головой, попытался избавиться от наваждения, и сконцентрировался на беседе с хозяином кабинета. — Вышата Любомирич говорил, что развитие любого из путей приведёт меня к безумию. Именно поэтому он предложил мне изучать сразу несколько путей.
— Неплохое решение, — кивнул Остромирову Владимир, и тот явственно покраснел, плеснув довольством. Однако. Кажется, кто-то испытывает чуть ли не пиетет перед волхвом Числобога. — Не абсолютно верное, но действенное. И полагаю, если бы не намерение Вышаты наставить тебя на Переплутов путь, моя помощь не понадобилась бы?
Я пожал плечами, а вот Переплутов волхв подтверждающе закивал.
— Именно так, Владимир. Сам знаешь, мой путь слишком извилист и требует определённой гибкости разума неофита. И в нынешней неустойчивости Ерофея, обучение может фатально сказаться на мозгах.
