Третье копьё впечаталось в тварь, когда вокруг неё заскользили невесть откуда взявшиеся тёмные фигуры, хлещущие по монстру огромными огненными бичами. Вновь осколки льда летят во все стороны и падают в воду, а мои неведомые помощники продолжают водить свой странный хоровод. Только алые росчерки бьют по клубку щупалец. Но вот, один из огненных бичей обвился вокруг тела твари, натянулся, разбрыгивая вокруг языки пламени, задрожал. Следом ещё один зацепился за монстра, и ещё… восемь огненных хлыстов спеленали бьющегося над прудом "осьминога", полыхнули ослепительно-алым светом, и по моему сознанию ударило болью стреноженной твари. Миг… и клубок щупалец осыпался сажей на почти успокоившуюся воду пруда.
Развеяв почти наполненную Смыслом форму очередного ледяного копья, я тяжело вздохнул и медленно сполз по стене наземь. Опустошение — вот единственное, что я чувствовал в тот момент. Полное и абсолютное.
Слух ко мне вернулся минуты через две.
— Три духовных копья подряд, да ещё и на ледяной основе… неплохо, совсем неплохо, — я и не заметил, как один из бойцов, что испепелили тварь, оказался рядом со мной. Поднял взгляд на стоящего в паре метров человека… Ну что сказать? Шлем с поляризованным забралом, чёрный "тактический" костюм, ботинки на толстой рифлёной подошве, пара короткостволов на бёдрах и короткая штурмовая винтовка за спиной, да, ещё разгрузка на торсе. Спецназ? — Эй, как слышишь, парень, ау!
— Слышу-слышу, — проскрипел я, мотая головой. Состояние опустошения прошло, оставив на память боль в теле и голове. Несильную, но настырную.
— Это хорошо, но всё равно, давай-ка, поднимайся, я тебя к нашему эскулапу отведу, пусть осмотрит, на всякий пожарный, — кивнул боец, протягивая мне руку в чёрной плотной перчатке. Ухватившись за ладонь, я попытался встать, но едва оторвал задницу от холодной и мокрой мостовой, как меня повело, и если бы не реакция собеседника, наверняка бы вновь завалился наземь. А так, ничего, поддерживаемый бойцом, я даже на ногах утвердиться смог. А тот, словно старый приятель, приобняв меня за плечо, повёл к замершему на углу микроавтобусу, такому же мрачно-чёрному, как и обмундирование моего визави. Медленно и не торопясь, ковыляя к машине, я крутил головой и недоумевал, пытаясь вспомнить, когда здесь появились полицейские, заблокировавшие подходы к пруду, и как я мог проморгать их машины, сияющие "люстрами" проблесковых маячков.
Оказавшись у микроавтобуса, принадлежащего бойцам в чёрной форме, я тут же попал в оборот. Выпрыгнувший из салона, очередной "чёрный человечек", на этот раз, ради разнообразия, без шлема, тут же обволок меня потоками внимания, причём очень чуткими, способными, как мне кажется, даже в поры кожи забраться. Минуту спустя, целитель облегчённо выдохнул и, утерев со лба выступивший пот, кивнул первому моему незнакомому знакомцу.
— Всё в порядке, третий. Небольшое истощение, пара синяков… в общем, жить будет. Отлежится пару дней дома, попьёт восстанавливающий взвар, а там и снова запрыгает козликом, — скороговоркой произнёс целитель и протянул мне стакан, в котором уже шипела растворяющаяся в воде таблетка. На мой недоумённый взгляд, тот пояснил: — Лёгкий стимулятор. Как раз хватит, чтобы не чувствовать себя полной развалиной в ближайшие три-четыре часа. Пей!
Под внимательным взглядом врача, я выхлебал кислую воду и, фыркнув от попавших в нос пузырьков газа, отдал опустевший стакан.
— Вот и молодец, — почти незаметно улыбнувшись, произнёс целитель и тут же всучил мне пакет с какими-то сухими травами. — По одной ложке на заварочный чайник, выпивать полностью два раза в день. Курс рассчитан на неделю. Всё понял, Аника-воин?
— Понял, спасибо, — кивнул я, всё ещё немного подтормаживая.
— А это, значит, и есть наш нечаянный помощник, да? — пока мной занимался целитель, к машине успели подойти остальные бойцы. И, честное слово, даже через поляризованные забрала их шлемов, я просто-таки кожей ощущал их любопытные взгляды.
— Чаянный-нечаянный, а без него мы бы эту тварюгу ещё минут сорок долбили бы, и кто знает, все ли вернулись бы с охоты? — неожиданно проворчал мой проводник, которого врач нехитро поименовал "Третьим".
— И то верно, — согласно кивнул стоящий наособицу боец с широким алым наплечником. Командир? — Хорошая замена Бранибою вышла… своевременная. Ну-ка, отрок, расскажи, как допёр, что эту тварь именно льдом бить надо?
— Да чёрт его знает, — просипел я. — Но лупить по ней огнём, когда воды целый пруд, было бы глупостью, нет?
— Верно-верно. Огонь смоет, вода в воде силы не имеет, воздух? Вот, кстати, почему чем-нибудь воздушным её пронять не попробовал? — спросил всё тот же красноплечий.
— А я умею? — возмутился я. — Что знаю, тем и бил! А вы почему этого осьминога огненными бичами лупили, если лёд так хорош?
— Пф! Неуч! — хмыкнул один из молчавших бойцов. — Это не огненный хлыст, а цепи духа! Чему вас только учат?!
— Математике, физике, этикету и танцам, — огрызнулся я. Мои собеседники как-то разом подобрались.
— Эм-м, командир, почему-то мне кажется, что у нас тут небольшая непонятка, — протянул "Третий". — По-моему, этот парень не из нашей песочницы.
— А ну-ка, представься, боец, — с еле слышной насмешкой произнёс красноплечий.
— Гимназист одиннадцатого "аз" класса, первой гимназии города Хольмграда, Хабаров Ерофей Павлович, — отозвался я.
— Вот же ж… мать иху! — раздался сдавленный голос целителя. — Школьник, звезди меня Сварог! Уделал тварь третьего класса! Практически, в одно лицо… м-мать, да над нами весь полк смеяться будет!
— И много ты знаешь школьников, состоящих в жёлтом списке внимания? — как-то очень тихо, но грозно осведомился командир отряда, но уже через секунду он резко развернулся и договорил совсем другим тоном: — Ну, наконец-то долгополые пожаловали.
Глянув в ту сторону, куда смотрел красноплечий, я, к своему удивлению, увидел, как мимо полицейских машин, к пруду движется целая вереница чернорясых. Монахи? А они-то что здесь забыли?
— Замечательно! — подал голос "Третий", — значит, ещё полчаса и можем сматываться отсюда.
— А зачем они здесь? — спросил я целителя. Тот бросил короткий взгляд в сторону начальства, но, не увидев никакой реакции, всё же ответил на мой вопрос: — Место они чистить будут. Экзорцизм на всякий случай проведут, освятят воду и благословением сверху приласкают, чтоб прорыв уж наверняка закрыть. Привратника-то вы прибили, но мало ли, что вместе с ним могло сюда просочиться. Вот монахи о таких "мало ли" и позаботятся, если какая мелочь осталась, они её святым словом приголубят. И будет здесь мир и спокойствие.
— Я-асно, — протянул я, продолжая следить за разворачивающимся у пруда действом. А там было на что посмотреть… точнее, что ощутить. Монахи читали какие-то молитвы, кропили пруд и раздолбанную брусчатку святой водой, ещё что-то делали, но не это было главным. Самое интересное творилось в ментале. Он будто очищался от эманаций голода, боли и того, казалось, незаметного, но противного "аромата", которым прорвавшаяся потусторонняя тварь успела провонять небольшое пространство вокруг пруда.
