– Если я освобожусь до вечера, то позвоню, – ответил Оле и отключился.
«Ну и ладно, – подумала Рикке, разглядывая записные адреса. – Тогда я сегодня схожу одна в «Фалернос» и в галерею сладких снов. Нет, лучше не в «Фалернос», а в «Коп ог ундеркоп»,
[70] он ближе к галерее, прямо напротив. «Ундеркоп» – это как раз про меня, я же не коп, а так себе, консультант без прав и полномочий.
Когда все складывается хорошо, можно уделить немного времени самоуничижению. Чисто в профилактических целях…
– Что за дыра? – Оле застрял на пороге бара. – Куда ты меня привела? С каких пор ты пьешь пиво в компании немытых бродяг?
Насчет бродяг он немного преувеличил, потому что некоторые из посетителей выглядели весьма пристойно, но в отношении немытых был прав. Судя по запаху, местная публика не часто развлекалась водными процедурами.
– Это очень хорошее место! – Рикке потянула Оле за руку. – Здесь просто здорово! Пошли!
Оле неохотно подчинился.
– Эй, детка! – крикнули от одного из столиков. – Бросай своего папика и вали к нам! С нами весело!
Не останавливаясь, Рикке показала крикуну высоко поднятый средний палец, а Оле грозно сверкнул глазами, давая понять, что с такими «папиками» как он, шутки плохи.
Здесь не было принято встречать гостей и усаживать за столик. Здесь, кажется, вообще не было принято обращать внимание на клиентов. Проходящая мимо официантка соизволила принять заказ лишь после того, как Рикке ухватила ее за замызганный клетчатый фартук.
Оле, явно чувствовавший себя не в своей тарелке, попросил баночного пива, не рискуя пробовать местное разливное. Рикке заказала разливной стаут и не прогадала, потому что пиво оказалось достойным.
– Что мы здесь забыли? – не унимался Оле. – Я, конечно, не сноб, но…
– Приложись к своей фляжке и расслабься, – посоветовала ему Рикке. – Мы здесь не просто так, а по делу.
– И то верно, – Оле достал из внутреннего кармана куртки плоскую хромированную фляжку и как следует отхлебнул из нее.
Злые языки утверждали, что фляжку Оле заколдовали ведьмы, потому что никто никогда не видел ее пустой.
– За последнюю неделю кое-что произошло…
Рикке рассказала историю своего знакомства с Хенриком, опустив только совсем интимное, о котором Оле знать не следовало.
– Я бы на твоем месте так не обольщался бы, – проворчал Оле, дослушав рассказ до конца. – Скорее всего, ты ему понравилась, поэтому он и начал морочить тебе голову минимализмом и прочей ерундой.
– Оле, ты – сексист! – припечатала Рикке. – Если я чего-то добиваюсь, так это только потому, что со мной хотят переспать, так? Стыдись, Оле! Я считала тебя приличным человеком…
– Не горячись, девочка…
– Я тебе не «девочка»! – отрезала Рикке.
Она разозлилась не на шутку. Не до такой степени, конечно, чтобы встать и уйти, бросив Оле одного в этом, столь не нравящемся ему месте, но сильно.
– Госпожа Хаардер, я не хотел вас обидеть, – елейным голосом, так не похожим на его обычный резковатый и сухой тон, сказал Оле. – Я всего лишь хотел вас предостеречь, ведь вы так юны и совсем ничего не знаете о коварстве мужчин.
– Спасибо, папочка, что открыл мне глаза, – тонюсеньким и очень противным голоском, пропищала Рикке.
Оле поморщился, давая понять, что с него довольно подколов. Некоторое время они молча потягивали пиво и разглядывали народ. Народ был разным, грязным и не очень, лохматым и не сильно, преобладала джинсовая одежда, но некоторые из мужчин были в костюмах и при галстуках. Один даже при бабочке, которая, если судить по степени обтрепанности ее краев, была как минимум вдвое старше своего владельца. Ни одного мольберта, ни одной палитры, ни одной кисти не увидела Рикке, и никто не был перепачкан красками. Короче говоря – не было никаких признаков того, что здесь собираются художники. К местной публике больше подходило нетолерантное и немодное слово «врёвл»,
[71] которое в наше время употребляют только старики.
Оле был такого же мнения.
– Так руки и чешутся, забрать кого-нибудь с собой, – проворчал он. – Тут за каждым целая гирлянда грехов тянется, по рожам видно.
– Нам нужен один! – многозначительно сказала Рикке. – Тот самый, кого не могут найти уже третий год. Возможно, что он сейчас сидит за соседним столиком…
– Вот я и говорю, что хорошая полицейская облава здесь бы не помешала, – Оле немного оживился. – Ты тоже на это намекаешь?
– Толку-то от этих облав, – скривилась Рикке. – И потом Татуировщика в сеть не поймать, уйдет. Его надо ловить индивидуально, прицельно, не сетью, а сачком. Сегодня у нас день знакомства с новыми местами. Сейчас мы выпьем пиво и пойдем в картинную галерею, где будем громко рассуждать о минимализме.
– О чем?
– О минимализме. Это такое направление в живописи. В основном говорить буду я, а ты только хмыкай в своем репертуаре и качай головой. Возможно, что из этого выйдет толк…
– А, возможно, и нет, – Оле хмыкнул, как было велено, и покачал головой.
От внутреннего настроя зависит очень многое, недаром говорят, что домовые не любят помогать нытикам и букам, но охотно облегчают жизнь тем, кто весел и доброжелателен. Каждый получает от жизни то, чего он ждет. Оле был настроен пессимистично, поэтому им с Рикке не повезло – часовое сиденье в вонючем баре и часовое хождение по обшарпанному подвалу, гордо именующему себя «галереей», не принесло никакой пользы – не нашли чего-то похожего на манеру Татуировщика и ни с кем не познакомились. Оле нельзя было винить в меланхолии, потому что он был смертельно уставшим после полуторасуточной работы. Рикке и не винила, просто решила, что впредь будет приходить сюда одна, без Оле. Его черед наступит, когда понадобится проверить какую-нибудь информацию или кого-то официально допросить. Вообще-то, Рикке изначально не очень-то надеялась на Оле в качестве спутника, тем более, что наметанный глаз без труда узнал бы в нем полицейского, а то и кто-то из знакомых попался бы. Но Рикке хотела, чтобы Оле знал, где она будет искать нити, ведущие к Татуировщику. На всякий случай, мало ли что, вдруг Рикке (не оставь меня, святая Бригитта!) попадет в лапы к Татуировщику раньше, чем он к ней в сачок. Тогда у Оле хотя бы будет место, откуда можно начать поиски. Кроме того, Рикке решила завести особую папку на компьютере и записывать туда отчеты о своих поисках с указанием всех контактов. Невозможно представить, насколько бы облегчилась работа полиции, если бы все люди имели обыкновение хранить в своих компьютерах детальную информацию о своих контактах! Приведя Оле в «Коп ог ундеркоп» и в галерею, а так же показав ему «Фалернос» и ночной клуб «Вигго», о котором упомянул Хенрик, Рикке «подстраховалась» на случай своего возможного поражения. Поражения, о котором не хотелось думать, но которое нельзя было сбрасывать со счетов. У любого дела есть два исхода – плохой и хороший.
