– По телевизору сказали, что камера зафиксировала номер машины…
– Я думаю, что ее владелец уже приятно проводит время в комнате для допросов.
«Приятно – это самое неподходящее слово», – подумала Рикке. Комнаты для допросов были единственным местом в управлении, нагоняющим на нее тоску. Рикке, как психологу, иногда приходилось присутствовать на настоящих допросах. Она обычно сидела на стуле в углу, под укрепленной на потолке камерой, слушала, записывала и буквально физически ощущала весь негатив, который успел впитаться в светло-зеленые стены. У посетителей этих комнат положительных эмоций, пожалуй, и не возникало, откуда? Рикке искренне удивилась, когда узнала, что двое сотрудников управления, женщина из отдела по борьбе с распространением наркотиков и мужчина из дежурной службы, были уличены в том, что поздно вечером использовали комнату для допросов не по прямому назначению, а для интима. Какой может быть интим в столь омерзительном месте?
– А кто они?
– Я знаю не больше твоего, Рикке, но раз уж объявили, что камера засекла номер автомобиля, то я могу сделать определенные выводы. В управлении сейчас свирепствует Малыш Угле, которого ни свет, ни заря, выдернули из теплой постели, да еще и, как оказалось, не по делу. Вместо трупа – манекен! Надо же такое придумать! Погоди, сейчас начнется целая эпидемия подобных шуточек…
– А, может, это сам Татуировщик вынудил кого-то «пошутить» подобным образом, – предположила Рикке. – Знаешь, в глубине души, на бессознательном уровне, каждый серийный убийца хочет быть пойманным…
– Только не Татуировщик! – перебил Оле. – И я очень сомневаюсь, что у него есть душа. У него только первобытные инстинкты! Если бы он хотел быть пойманным, то оставил бы нам капельку своей слюны, а лучше – окурок или отпечаток пальца. О визитной карточке я даже мечтать не смею…
– Это на бессознательном уровне, Оле! – напомнила Рикке. – Он может сам не осознавать этого, но, тем не менее, хотеть! Осознает он наоборот – считает себя умным, неуловимым и ведет игру с обществом и полицией. Что есть татуировки, как не часть этой игры? Он думает, что забавляется, но на самом деле…
– Пощади! – взмолился Оле. – Ваши психологические выкладки слишком умны для моей седой головы! Не осознает, но хочет – такого, на мой взгляд, быть не может!
– Может! – разозлилась Рикке. – Очень даже может!
– У меня такого не бывает!
– Не бывает так, что не хочется пить, а рука сама тянется к бутылке?
Удар был ниже пояса и Рикке это прекрасно понимала, но эмоции брали свое и побуждали к подобным действиям.
– У меня не бывает так, чтобы мне не хотелось выпить, – нисколько не обидевшись, признался Оле. – Я засыпаю с этой мыслью и с ней же просыпаюсь. А того, что мне не хочется, я ни за что делать не стану! Вот хоть убей!
– Держи меня в курсе новостей, – попросила Рикке. – Не телевизионных, конечно.
– Учись отдыхать по выходным, – посоветовал Оле. – Завтра придешь на работу и узнаешь все новости.
Рикке подумала о том, что «шутка» с манекеном может побудить Татуировщика к новому убийству. Срочному. Внеочередному. Чтобы показать всем, кто в замке король. Это логично, ведь если для обычных людей манекен, упакованный в черную пленку, всего лишь дурацкая выходка каких-то идиотов, то для Татуировщика это нечто вроде пощечины, удара по самолюбию. Смотри, чувак, мы не просто копируем твой стиль, мы его высмеиваем! Кому такое может понравиться? А у Татуировщика куча комплексов, иначе бы он не занимался подобными делами, и самоутверждение – его кредо.
Или он сам организовал эту затею? Навряд ли. Обращаться к посторонним за содействием Татуировщик никогда не станет, особенно, к таким кретинам, которые выкладывают «труп» на виду у камер. Нет, «шутники» сами по себе, а Татуировщик сам по себе.
В голове начала созревать идея. Чтобы думалось лучше, Рикке соорудила себе смёрребрёд высотой с Краун Плазу,
[110] на который ушла добрая половина того, что имелось в холодильнике. Откусить от такого кулинарного шедевра, не вывихнув челюсть, было невозможно. Разве что крокодил справился бы с подобной задачей. Но кто сказал, что от смёрребрёда непременно следует откусывать. Можно же поступить проще – снимать вилкой или руками то, что находится сверху, и отправлять в рот. И так до тех пор, пока не дойдешь до тоста, намазанного маслом. Уж от него-то совсем нетрудно откусывать.
Рикке неторопливо ела, наблюдала за тем, что творилось на экране телевизора, чтобы не пропустить очередной выпуск новостей и думала. После того, как бутерброд был съеден, она просидела около получаса над пустой тарелкой, а потом посмотрела на часы и позвонила Нильсу.
Нильс уже успел смыться из дома, потому что фон в трубке был уличным – шум автомобилей, детские крики, обрывки чужих разговоров. Узнал о происшествии на Вигерслев, возбудился и вышел на охоту. Или просто развлекается?
– Как ты вовремя позвонила! – радость в голосе Нильса вполне могла оказаться фальшивой. – Я вышел прогуляться после завтрака и как раз сейчас подумал о том, что неплохо бы было, если бы кто-то из друзей составил мне компанию.
– А ты где?
– Примерно посередине между Новой королевской площадью и ратушей. Присоединишься?
– Я только что проснулась, – соврала Рикке. – Но выспалась славно, на два дня вперед и готова развлекаться не только вечером, но и ночью.
Это был пробный мяч, который Нильс немедленно отбил.
– К сожалению, на вечер у меня запланировано написание двух статей, – сказал он, искусно дозируя свое сожаление, так, чтобы оно едва-едва проступало в голосе. – Срочная работа, ничего не поделаешь.
Если у людей есть срочная работа, то как-то логичнее сделать ее, а потом уже гулять по городу.
И где гулять? Жители Копенгагена предпочитают гулять в парках, а не в набитом туристами центре города. Что, так вот сразу, с утра пораньше, приспичило взглянуть на ратушу или полюбоваться собором Богоматери?.. Вряд ли. А вот туристы, точнее – туристки, молодые большеглазые блондинки, представляют определенный интерес.
Туристки! Они ничего не знают о Татуировщике. Они расслаблено-доверчивы, потому что у Копенгаген пользуется репутацией одной из самых безопасных и спокойных европейских столиц. Они легко идут на контакт.
Нильс действительно возбудился и вышел на охоту! Ему нужно срочно кого-то убить, чтобы «исправить впечатление»! А Рикке он пригласил для маскировки. Или же он уже нашел ту, с которой будет сегодня забавляться и теперь просто гуляет? В любом случае, это неспроста.
Рикке снова позвонила Оле.
– Я так соскучился, – сказал Оле. – Мы не общались целую вечность…
– Оле! – одернула его Рикке. – Я звоню по очень важному делу! Первое – воздержись сегодня от спиртного. Второе – в три часа дня мы с тобой встретимся и я тебе все расскажу. Третье – непременно прихвати с собой пистолет, термос с кофе и бутерброды. Впрочем, о кофе и бутербродах я и сама могу позаботиться…
