Кругляшкой оказался привет из прошлой жизни – магнитик с озорным троллем Крёлле-Бёлле. Рикке совсем забыла о нем, как и о купленных пивных кружках. Но черт с ними, с кружками, они покупались для нее и Хенрика, пара для пары (снова мороз по коже) и сейчас Рикке нет до них никакого дела. А магнитик она прицепит на холодильник. Если уж Крёлле-Бёлле увязался за ней, нельзя швырять его в воду. Тролли не прощают обид.
А люди? Люди прощают обиды?
– Ты можешь считать меня идиоткой, Оле, – вдруг сказала Рикке, пряча магнитик обратно в карман, а то еще Крёлле-Бёлле простудится на ветру, – но как-нибудь я выберусь на Борнхольм снова. Я его толком-то и не разглядела, сначала было не до того, а потом – тем более.
– Только подбери себе хорошую компанию, чтобы мне не пришлось снова бросать все дела и мчаться за тобой! – рассмеялся Оле. – И не забудь в Копенгагене поставить мне выпивку. По принципу «all you like».
[155] Даром я, что ли, тебя спасал?
– Я поставлю тебе выпивку дважды, – сказала Рикке, вспомнив о своих подозрениях в отношении Оле. – По принципу «all you like». Только не спрашивай меня о том, за что ты получишь вторую выпивку.
– Зачем спрашивать? – пожал плечами Оле. – Я и так знаю – когда-то ты подозревала, что я и есть Татуировщик, и сейчас тебе немного неловко вспоминать об этом. Не забивай себе голову очередным комплексом – я бы и сам себя заподозрил. Одинокий неудачник-пьяница с гнусным характером, с опытом и возможностями детектива…
Поддавшись внезапному порыву, Рикке обняла Оле за шею, прижалась щекой к его мокрой куртке и разрыдалась. Одинокий неудачник-пьяница с гнусным характером гладил ее по голове шершавой ладонью и посторнний наблюдатель мог подумать, что это любящий отец утешает свою дочь.
