– Я мог бы им стать.
Как бы ни привлекала меня эта женщина, я не собирался рассказывать ей историю своей жизни. Это непростая задача даже для старика, к тому же место и время были не совсем подходящими.
– Но планы… меняются.
Уверен, что она бы все поняла, если бы я объяснил ей. Она же из Демархии и должна разделять мое отношение к Капелле. Я оглянулся на сгорбленную фигуру Гиллиама Васа. Кое-где на Делосе – при дворе наместницы, к примеру, – такое отродье с готовностью предали бы огню сразу после рождения. Глядя на Гиллиама, я начал понимать этот обычай – настолько сильно меня тревожил этот человек. Я справился с этим ощущением, не зная точно, вызвана ли моя неприязнь его уродством, или характером, или же тем и другим вместе. Каким простым представлялся мне мир в те дни, когда я думал, что каждый враг должен быть таким же ущербным снаружи, как и изнутри.
С тех пор я узнал, что бывает иначе.
– С планами всегда так, – сказала доктор и, сделав глоток, одобрительно кивнула.
Она наклонилась ко мне, больше для того, чтобы избежать подслушивания, чем ради какого-то сближения, и произнесла театральным шепотом:
– Вам не кажется, что это слишком пышно для вечеринки по случаю дня рождения?
Для палатина, будущего правителя планеты, было скорее слишком скромно, но, с другой стороны, Эмеш ведь не Делос, или Арес, или Ренессанс, или какой-то еще из старых миров. Я мог бы и не согласиться, но лишь понимающе махнул рукой:
– Палатины любят пышные вечеринки.
– Дома мы просто напиваемся в хлам.
– Мы тоже, – я сдержал смешок и поднял бокал с вином, – думаю, так поступают везде.
Валка посмотрела на парад внизу:
– Говорят, что эвдорцы не пьют.
– Напомните мне, чтобы я никогда не путешествовал с эвдорцами, – с невозмутимым видом произнес я, и женщина коротко рассмеялась.
Как бы подчеркивая удачную шутку, я отпил вина и усмехнулся в наступившей тишине.
Один из гостей – высокий мужчина, по всей видимости палатин, в землистого цвета костюме с белой отделкой, – протиснулся сквозь толпу и поднял руку:
– Валка!
Несмотря на преклонный возраст, он двигался с изяществом и достоинством истинного нобиля. Сложенный меч из высшей материи бился о костлявое бедро, показывая принадлежность гостя к рыцарям. Незнакомец пригладил непослушную копну седых волос. Такая прическа подошла бы четырнадцатилетнему мальчишке, лохматому и взбалмошному, но, судя по глубоким морщинам на щеках и на лбу, мужчина уже достиг четырехсотлетнего возраста.
– Валка, дорогая моя, какая приятная встреча!
– Сэр Эломас! – улыбнулась она и позволила старику поцеловать свою руку. – Рада вас видеть.
Я обменялся с рыцарем вежливыми улыбками, и Валка сказала:
– Вы должны познакомиться с мессиром Гибсоном. Адриан, это сэр Эломас Редгрейв, мой спонсор. Сэр, это Адриан Гибсон, он… – Она умолкла с озадаченным выражением лица. – Кто же вы на самом деле?
Я поклонился рыцарю, стараясь не расплескать вино, и ответил:
– Наставник. Мне выпала честь обучать языкам детей графа.
– Та еще честь – видел я этих маленьких приверед, – усмехнулся Эломас, из осторожности понизив голос. – Мне незнаком дом Гибсонов. Откуда вы родом?
– С Тевкра, – ответил я, подняв руки, словно пытался защитить свою фальшивую личность.
«Эх, если бы так!»
– Мы не палатины, сэр, – объяснил я. – Мой отец управляет корабельной компанией. Торгует с княжествами натуральными тканями.
– Ах вот как! – улыбнулся во все зубы сэр Эломас. – Это многое объясняет.
Как и предполагалось.
Снова загремела музыка, почти заглушаемая криками толпы, и доктор Ондерра подалась вперед, держа в руке бокал с вином.
– Сэр Эломас приходится дядей архонту Веиси.
– Со стороны жены, – уточнил рыцарь.
– Он спонсирует мои работы на раскопках.
– В Калагахе? – спросил я, переключая внимание с Валки на сэра Эломаса.
– Вам знакомо это место? – просиял рыцарь.
– Недавно о нем услышал. Доктор Ондерра обещала мне показать голограммы развалин. Так, значит, вы археолог?
Старик придержал рукоятку меча у своего бедра и расправил пояс-щит поверх камзола:
– Всего лишь любитель.
– И определенно один из лучших.
Я оглянулся на Валку, а затем посмотрел себе под ноги, вспомнив, как мы с доктором немного поспорили по этому поводу во время первой нашей встречи.
– О, сэр рыцарь! С возвращением! – Во вторгнувшемся в наш разговор голосе слышалась знакомая аристократическая протяжность. – Рад видеть, что вы все-таки вытащили голову из своей ямы и пришли…
Гиллиам Вас прервал свою речь, и его разные глаза скользнули по мне:
– Ты?!
Валка удивленно отступила на шаг, но я лишь вежливо улыбнулся интусу:
– Прошло много времени после колизея, ваше преподобие.
Интус поморщил нос, словно наступил в грязь. Его руки задергались – вероятно, сопротивляясь желанию развязать шейный платок.
– Я слышал, что граф взял в замок Боросево какого-то низкорожденного, но не ожидал, что он опустится до такого, – сказал он.
Валка и сэр Эломас посматривали на меня с хорошо скрываемым любопытством.
Я стиснул зубы под фальшивой улыбкой, позволяя жуткому созданию закончить.
– Этот человек напал на меня в тоннелях колизея, когда я был занят доставкой подарка для его светлости.
– Подарка? – Валка с недоумением посмотрела на горбатого священника, сдвинув тонкие брови к переносице.
Гиллиам гордо выпятил свою куриную грудь:
– Для триумфа.
– Он имеет в виду жертву, – сказал я, поскольку все уже знали о главном событии дня, – сьельсина.
– Замолчи, варвар!
Уродливый священник сцепил руки на животе – у него не было бокала с вином. В этой нелепой ситуации он напоминал эвдорскую пародию на капеллана, из-за легкой несимметричности черепа его восковое лицо казалось маской. Я прищурился, стараясь запомнить его черты, – нарисовать этого человека было бы непростой задачей.
Я решил, что он выглядит именно так, как и должны выглядеть все священники Капеллы: как будто был тайным олицетворением этой порочной организации.
– Значит, это ты ворвался в его камеру. – Это был не вопрос, но я видел, как вращаются шестеренки в голове у священника. – Удивляюсь, что ты все еще жив. Или граф задумал набрать гарем?
– Гил, зависть тебе не идет, – вмешался сэр Эломас и по-дружески похлопал интуса по руке. – Но я уверен, что где-нибудь в городе найдется шлюха, которая согласится пойти с тобой.
