– Лорд и леди Матаро, как любезно было с вашей стороны найти время для посещения нашего скромного острова! Меня зовут Найлз Энгин, я служу в Улакиле виликом.
Дориан жестом попросил, чтобы он перестал кланяться:
– Благодарю вас, вилик.
Серолицый главный надсмотрщик обеспокоенно пригладил свои вьющиеся черные волосы и произнес:
– И да благословит Земля вашу эфебию, милорд. Я смотрел трансляцию.
Анаис взяла брата под руку:
– Он был просто великолепен, не правда ли, сирра?
– Правда, ваша милость. – Его взгляд остановился на нас с Валкой. – А это, должно быть, мессир Гибсон и тавросианка?
Валка замерла, когда ее назвали просто «тавросианкой», но не стала возмущаться и протянула руку:
– Ондерра Валка, ксенолог.
– Да, да.
Вместо ладони вилик стиснул ее предплечье – весьма показательная деталь, а другой, опущенной рукой незаметно изобразил символ солнечного диска. Еще более тонкий ход. О разрыве Демархии с Капеллой все прекрасно знали; ее независимость в первую очередь проявлялась в изоляции.
– Значит, вы эксперт по ксеносам? Можете убедиться, что они живут здесь в естественной среде.
Валка сжала губы в тонкую, резкую линию. Она посмотрела на выгнутую береговую линию и скептически приподняла брови. Я видел то же самое, что и она: маленькие хижины тянулись вдоль берега, словно грибница, прижимаясь к основанию базальтовой скалы. Густые бороды ржавчины свисали с металлических листов, местами настолько прогнивших, что это было заметно даже с места встречи. Возможно, Улакиль действительно был самым большим убежищем для местных разумных существ, но явно не предназначался для развлечения высоких гостей. Пятеро умандхов, пришедших вместе с командой Энгина, вели себя на удивление тихо, не издавая ни малейшего писка или скрипа. Это каменное молчание встревожило меня, и я не спускал с них глаз. Тонкие щупальца как будто пробовали воздух на вкус, шевелились, словно пальцы слепого, который пытается нащупать дорогу.
– Прибой начнется через несколько часов, – сказал помощник Энгина, указывая на ряд вбитых в песок колышков, отмечающих уровень воды.
Из-за двух лун моря Эмеша поднимались и опадали очень бурно. Я машинально поглядел на небо. Зеленая луна Бинах висела над самым горизонтом, закрывая темной дугой край гигантского солнца. Белой луны Арманда не было видно, она переместилась на другую сторону планеты. Дориан оттолкнул меня, торопясь догнать вилика и Анаис.
День, как и любой другой день на Эмеше, наваливался на нас и душил, словно плотное одеяло. Я поправил очки на носу. С берега воняло рыбой и гниющими водорослями, хотя как все это проникло в отгороженные воды резервации, оставалось большой загадкой. Я с трудом справился с инстинктивным желанием зажать нос.
– Чудовищное небрежение! – вздохнула Валка, возвращаясь к разговору о безграничной тупости местных жителей. – Неврологическое чудо Вселенной, а эти пустые головы заставляют их ловить рыбу.
Задумавшись, она чуть опустила плечи.
Мне оставалось лишь отвести взгляд и повторить:
– Это ужасно.
Неподалеку из прибоя вынырнул умандх, таща за собой сеть с рыбой цвета потускневшего серебра. Он загудел, низко и монотонно, звук доносился из отверстия в голове, от которого расходились его длинные щупальца. Я почувствовал на себе взгляд Валки, но не обернулся, чтобы посмотреть на выражение ее лица, поскольку это было бы равносильно согласию с ней. Я все еще видел, как Дориан размахивает головой Макисомна с высунувшимся несоразмерно длинным языком. Сам сын лорда шел далеко впереди вместе с сестрой и виликом.
Я оглянулся на трущобы, в которых жили умандхи, существа загудели, привлеченные песней сородича. Они двигались с очевидной бессознательностью, словно муравьи в общем стремлении собраться вместе. Пока мы наблюдали за ними, тот, что вынырнул из моря, принялся раздавать улов торопливыми движениями щупалец, протягивая сородичам по одной-две мелкие рыбешки зараз, а те поднимали лакомство к верхней части туловища и забрасывали туда, где у них, вероятно, располагались рты. Нетрудно было вообразить себе их далеких неподвижных предков, впившихся корнями в морское дно и вытягивающих щупальца вверх в поисках добычи.
– Мы действительно переправили недавно тысячу аборигенов на Тритон. Хорошие образцы, хотя размножаться в непривычных условиях им будет не так-то просто, – сказал вилик.
Два его помощника в хаки похлопывали шокерами по бедрам, внимательно наблюдая за колонами. Чуть дальше стояли наготове наши охранники, чьи руки так и тянулись к оружию, на случай если рабы-ксенобиты подтвердят, что представляют опасность для детей графа.
Дориан нахмурился, но вместо него заговорила Анаис:
– Я даже не догадывалась, что мы вывозим умандхов с планеты.
– В доме Ковардов с Тритона убеждены, что сумеют обучить этих существ прокладывать кабель по дну моря. – Энгин нахмурился. – Сомневаюсь, что они способны хотя бы вкрутить лампочки.
Я бросил взгляд на Валку. Разве не этим занимались умандхи в тот день, когда я с ней познакомился? Они помогали устранить последствия одного из часто случавшихся в замке перебоев питания.
– Но это проблемы Ковардов, и если они найдут применение тварям, так это только к лучшему. Даже норманцы не смогли приставить их к делу, когда правили здесь.
И тут я понял, что это за человек и каково его место в мире.
– Вы раньше занимались торговлей?
Говорят, что на космических трассах все еще продают ксенобитов других рас, включая торговлю рабами-сьельсинами, в чем я имел несчастье убедиться.
– Да, разумеется, – ответил Найлз Энгин, раздувая грудь. – Я наладил канал поставки кавараадов с Садальсууда во внутренние системы. Помог разнообразить жизнь при старинных дворах.
Я никогда не видел кавараадов, так называемых гигантов, с продавленными лицами, словно кто-то вылепил статую из глины, а потом нажал большим пальцем ей на голову, так что получилась вмятина. Несколько веков назад они пользовались большой популярностью у организаторов Колоссо из-за своих размеров, их часто выставляли биться против мирмидонцев.
– Кавараадов? – повторил Дориан с удивлением на смуглом лице. – Значит, вы были работорговцем?
– И остался, – фыркнула издали Валка.
Я посмотрел, как она отходит в сторону, ссутулив плечи и считывая данные с планшета. Валка прислушивалась к песне умандхов, пытаясь понять ее. Я оставил детей графа с виликом и охранниками, а сам подошел к доктору и встал рядом с ней, глубоко вдавив сапоги в песок.
– Видите? – показала она на ряд плетеных колокольчиков, что висели над сложенными из мусора хижинами умандхов.
Я прикрыл глаза рукой от солнца и кивнул:
– Это ветряные колокольчики?
