– С вами все в порядке?
Дочь графа – будущая графиня – потерлась щекой о мою руку:
– Я думала, что война будет идти… где-то далеко, понимаете. Она не казалась реальной.
Несмотря на пустоту в моей груди, в том месте, где должны быть чувства, я не мог оставаться настолько равнодушным, чтобы отдернуть руку. Что можно было ответить девушке? Я оглянулся на базальтовые стены ущелья, на колонны из черного камня, богохульно раздирающие небо. Неожиданно они напомнили мне башни моей родины, и я ощутил часть того холода, который, должно быть, чувствовала Анаис.
– Dolá Deu di Fotí!
Услышав джаддианское религиозное проклятие, я переключил внимание с Анаис на остальных наших спутников. Один из мамлюков смотрел на меня из-под низко надвинутого синего капюшона. Его забрало представляло собой нечто вроде хромированной маски, повторяющей черты человеческого лица, и я увидел в нем свое искаженное отражение. В этом мамлюке было что-то, внушающее глубокое беспокойство, так что я вздрогнул, но попытался скрыть эту слабость, одернув свой короткий камзол.
– Какой чудесный вид! – сказала леди Калима.
Ее телохранитель молча стоял рядом, положив ладонь на рукоять одного из трех – трех! – мечей из высшей материи, что висели у него на поясе.
Доктор Ондерра начала привычный рассказ об истории этого места, осмотрительно умалчивая о его сходстве с внепланетными объектами. Я слушал, как она отмечает тонкие детали архитектуры иной расы. Ее глаза скользнули по мне и поймали мой взгляд. Уголки ее губ дернулись, и я почувствовал, что краснею. Мне пришлось отвернуться и от нее, и от Анаис.
– Интересно, что за существа построили эти сооружения? – спросила сатрап, и ее гортанный голос эхом отразился от блестящих колонн и шипов столбчатого базальта. – Ваши ксенобиты?
– Умандхи? – Тор Ада покачала головой. – Они…
– Мы не вполне уверены в происхождении этого объекта, ваша светлость, – вмешался Эломас, поднимаясь по пологим ступеням ко входу в черный лабиринт. – По этому вопросу было много споров. Результаты исследований позволяют предположить, что до умандхов на Эмеше обитала другая разумная раса. Но идемте же, спрячемся от ветра!
Я перехватил сконфуженный взгляд схоласта и сочувственно улыбнулся.
– Это возможно?
– Некоторые миры на каких-то этапах своей истории находились на грани вымирания, ваша светлость, – с осторожностью и без большого энтузиазма подхватила разговор Тор Ада. – Говорят, что до возвышения человечества на Земле царствовали драконы.
Я не слышал прежде ничего подобного, но, возможно, так все и было, потому что сатрап кивнула, прозвенев цепочками, и повела всю компанию внутрь, чем вызвала смятение у двоих мамлюков. Они рванулись мимо нее, чтобы проверить, не затаились ли убийцы среди леса наклонных колонн. Я понаблюдал за их поисками и понял, что беспокоило меня в облике этих солдат. Их руки и ноги были слишком тонкими, слишком длинными, и потому они напоминали скорее худощавых сьельсинов, чем обычных смертных. Я слышал, что джаддианцы клонируют своих солдат, но всегда считал их людьми, а не гомункулами.
Наконец мы углубились в развалины, миновали разветвляющийся проход и спустились по пологому склону в темноту главного тоннеля, смягченную светящимися лентами, а затем в зал, который Ада и Эломас именовали усыпальницей, хотя никаких доказательств его использования в тех или иных целях у нас не было.
В отличие от узких тоннелей с их низкими потолками, просторная усыпальница была унизана изящными колоннами, тянувшимися вверх от пола и стен, словно бронхи в легких. Они уходили в полную темноту, куда не могли долететь наши светосферы.
– Аборигены немногим отличаются от сорок, друзья мои, – объяснял Эломас. – Вы видели их лачуги? Большая часть из них – просто груды мусора.
– Я рада, – восхищенно оглядываясь, сказала сатрап, – что мы нашли время, чтобы взглянуть на все это.
Это была не обычная любезность. Несмотря на ее сильный отрывистый акцент, чувствовалось, что увиденное впечатлило ее.
Валка вышла на освещенный участок, подчеркнуто – и дерзко – глядя не на высокую гостью, а на сооружение в дальнем углу зала.
– Полезно вспомнить, что мы лишь малая часть Вселенной, а не центр ее, – улыбнулась она кровожадной улыбкой, ожидая возражений.
Кто-то из окружения инопланетного сатрапа – возможно, сама Анаис – предупредил леди Калиму о добром докторе, поскольку ее ничуть не оскорбили слова Валки. Хотя влияние Капеллы в разных княжествах было неодинаковым, доктрина о превосходстве человека – о нашем предначертании – нигде не подвергалась сомнению. Джаддианцы некогда были имперцами и остались ими в своей убежденности в том, что звезды безраздельно принадлежат нам. Валка, далекая от почтения к главенствующей роли человека во Вселенной, не раз заявляла, что мы не более значительны, чем умандхи или сьельсины. И даже не более значительны, чем рыбы и птицы, чем орнитоны и конгриды в морях Эмеша. «Животные среди других животных». Я, когда-то уничтоживший звезду, не нахожу это утверждение истинным. На самом деле стремление Валки принизить роль человека порождено скорее мизантропией, чем смирением. Мы занимаем свое место во Вселенной, даже если нам пришлось расчистить его для себя.
Вместо того чтобы ответить или осудить откровенно еретическое направление мыслей Валки, сатрап заметила:
– Это похоже на внутренний вид корабля сьельсинов. Не правда ли, Олорин?
Она обернулась к своему спутнику. Взгляд ее все еще блуждал в геометрической путанице у нас над головами, но внимание постепенно смещалось к алтарю и нависшему над ним огромному шипу, с трещиной на том месте, где глянцевый камень раскололся за долгие геологические эпохи под тяжестью магматических пород, давящих на свод усыпальницы. Помещение имело форму замочной скважины, а в центре его стояло сооружение, которое Валка и Ада назвали алтарем, – каменная плита, высотой по пояс человеку и шириной, достаточной, чтобы на ней могли улечься двое людей, прямо под пальцем из того же черного материала, свисавшим с потолка, словно язык спящего великана.
Вопрос леди Калимы отвлек мое внимание от этой каменной глыбы, и я тоже спросил:
– Вы были на их корабле?
Сэр Олорин, будучи рыцарем, бросил взгляд сначала на меня, потом на Эломаса:
– Кто это такой?
Я поклонился и сказал по-джаддиански:
– С вашего позволения, маэскол, меня зовут Адриан.
– Мастер меча, миледи, это молодой лорд Марло, – объявил Эломас, отбросив назад растрепанную седую гриву и улыбнувшись во все зубы.
– Ух ты! – Мастер меча хлопнул себя по закрытому доспехом бедру в знак то ли узнавания, то ли одобрения. – Дуэлянт! А я-то гадал, что они с вами сделали.
Он шагнул ближе, словно хотел лучше рассмотреть меня, а затем ответил на вопрос своей повелительницы:
