– А остальные? – спросила великий канцлер Огир, сцепив руки на животе. – Мы уже взялись за них?
Смысл этого вопроса заставил меня посмотреть на единственного человека за столом, встречи с кем я старался избегать. Лигейя Вас была облачена в обычную черную сутану. Напудренное лицо притягивало еще больше внимания к ее характерной для внепланетников бледности, седые волосы двойным кольцом обвивали худые старушечьи плечи. И что хуже всего, ее ледяной, острый, как нож-ракета, взгляд уже отыскал меня.
Не спуская с меня глаз, она ответила:
– Еще нет, уступая просьбе джаддианской посланницы.
Наконец-то повернувшись к леди Калиме ди Сайиф, великий приор пояснила:
– Она настаивала на том, чтобы отложить начало расследования до этой встречи, и мы согласились из уважения к нашим гостям и в благодарность за их помощь в поимке ксенобитов.
Судя по ее тону, только этим уважение и ограничивалось.
Я же со своего места в самом конце стола разглядывал почти божественную джаддианку-сатрапа, единственное цветовое пятно в облаке одетых во все серое логофетов. На шее и в ушах у нее сверкали рубины, множество золотых украшений висели на груди и в волосах, так что оставалось лишь удивляться, как она не сгибается под такой тяжестью. Сэр Олорин Милта стоял у нее за спиной, поигрывая рукоятями трех мечей из высшей материи, закрепленных у бедра. Взгляд его был устремлен вдаль, в открытое море, сквозь широкую арку из алюмостекла, заменявшую дальнюю стену в зале совета. Внезапно я почувствовал, что на самом деле джаддианцы поддерживают меня и тоже хотят поговорить с пленными. Хотят добиться мира.
– В любом случае, – сказала рыцарь-трибун, постучав плоскими костяшками пальцев по столу и расплескав локтем воду из стакана, – благодаря лейтенанту Лину мы заполучили десять сьельсинских пленников.
– Военнопленных, – не сдержался я. – Они сдались нам. Если бы ичакта было человеком, мы постарались бы получить за него выкуп.
Великий приор хлопнула ладонью по столу, привлекая к себе внимание:
– Еретик, это чудовище – не человек.
– Это чудовище – вражеский офицер, – сказал я, обращаясь к Райне Смайт; рыцарь-трибун сжала губы, но, как мне показалось, была готова меня выслушать. – В отношении офицера нечеловеческой расы не существует никакого официально утвержденного протокола. Но разве мы не должны обращаться с ним уважительно?
Я не поделился своими предположениями о том, что Танаран может оказаться не офицером, а кем-то другим. Кем бы ни было это молодое существо, но только не солдатом. Оно носило определенно не военную одежду. Не упомянул я также и о предполагаемой связи между народом Уванари и Тихими. Приберег эту информацию для Валки, которая должна была вернуться в Боросево в ближайшую неделю, поскольку все работы на раскопках приостановили после нападения сьельсинов, а поисковые команды усиленно трудились на обломках корабля Уванари.
Канцлер поморщилась, словно проглотила целую ложку лимонной эссенции. Она облизала зубы, ее пепельное лицо потемнело и вытянулось.
– Инмейн! – прошипела она. – Напоминаю вам, лорд Марло, что вы находитесь здесь только из снисхождения.
– Канцлер, он находится здесь потому, что единственный из всех может говорить с пленниками и понимать их, – вмешался сэр Олорин.
Я кивнул ему в знак благодарности. Он ответил тем же, отбросив назад спутанные темные волосы.
Хирургические шрамы, выдающие в канцлере Огир патрицианку, побелели, а губы плотно сжались.
– Когда мне понадобится ваша помощь, ликтор, я попрошу о ней.
– Хватит, Лиада, – сказал лорд Балиан, – довольно. Джаддианцы – наши гости.
Каким-то образом успокоившись, худощавая канцлер уступила и, казалось, увидела что-то необычайно интересное в узоре вздувшихся вен на тыльной стороне своих сморщенных ладоней. Меня тогда удивило, что сатрап сама не встала на защиту своего слуги. А сейчас удивляет еще сильнее.
Вмешательство Олорина, как вскоре выяснилось, сыграло дополнительную роль.
– Лорд Марло оказал услугу империи, – заявила Райне Смайт. – Этого нельзя отрицать. И его соображения очень важны. Если мы хотим вести переговоры с помощью взятых в плен Бледных, нам следует подумать об обращении с ними.
Чувствуя, что добился своего, я с улыбкой посмотрел на великого приора, но старая ведьма не удостоила меня взглядом.
Рыцарь-трибун снова постучала по столу:
– Однако у нас появилась возможность получить важные тактические сведения. Зачем сьельсины прилетели сюда, на Эмеш? Почему именно сейчас?
Наступило многозначительное молчание, подчеркнутое очередным стуком костяшек и взволнованным дыханием логофетов по обоим концам полукруглого розово-зеленого стола. Все понимали, что на самом деле сейчас обсуждается. Возможно, именно поэтому и молчал граф, предоставив военным и чиновникам взять ответственность на себя. Я смотрел на свои колени и крепко сжатые руки, вспоминая, как они тряслись в тоннеле, вспоминая свой страх, грозивший перерасти в панику.
– Пленных необходимо допросить, – произнесла Лигейя Вас в напряженной тишине, сцепив ладони на столе, и их неподвижность резко контрастировала с беспокойными движениями пальцев рыцаря-трибуна.
– Пленные – военнопленные – должны нам что-то рассказать, да, – раздался шепот сэра Уильяма Кроссфлейна, седоволосого старшего офицера, который сидел рядом с Райне Смайт. Она наклонила голову, чтобы расслышать его, и на мгновение закрыла глаза.
– Где находится их флот? – предположила сатрап, по-прежнему глядя на город далеко внизу.
Не смутившись этой безобидной заминкой, Райне Смайт продолжила своим грубым контральто:
– Ничего другого не остается, кроме как обсудить, какую именно информацию мы хотим получить.
– Не подвергая опасности жизнь этих существ, имеющих большую ценность как заложники, – добавил один из секретарей графа, заслужив гневный взгляд канцлера.
– Итак, – заявил схоласт Тор Владимир, со своего места в центре полукруглого стола, по соседству с графом, – мы должны сопоставить ценность наших пленных как дипломатического ресурса с их стратегической ценностью.
Тихий голос этого человека, совершенно лишенный интонаций, заполнил комнату, словно усыпляющий газ.
Я все еще не мог поверить, что такое обсуждение вообще возможно, и потому выпалил:
– Вы говорите о пытках.
– Сынок, они поступили бы так же на нашем месте, – сказал пожилой старший офицер, сидевший рядом с рыцарем-трибуном. – Это война. Мы…
Дама Райне успокаивающе положила руку ему на плечо. Он еще немного побушевал, шевеля губами между густыми бакенбардами, словно выброшенная на берег рыба:
– Сьельсины дважды атаковали нас за последние несколько месяцев. Кто может гарантировать, что они не нападут в третий раз?
