– Это всего лишь вещи, Криспин. Они мало что значат.
– Как скажешь, брат, – рассмеялся он резко и грубо, совсем не музыкально, положил недоеденное яблоко на стол с тонкими ножками и подтянул к себе колено, чтобы поправить голенище сапога. – И все же летишь именно ты, понимаешь? Тебе предстоит увидеть Империю.
– Сомневаюсь, что это будет очаровательное зрелище, – сухо заметил я, по-прежнему не глядя на брата. – Долгие годы мне предстоит любоваться только убранством учебных классов. Вот и все.
Неожиданно я понял, что перенял привычку матери смотреть в окно, уносясь от предмета разговора так далеко, как только позволяют вежливость и размеры помещения. Мне отчаянно хотелось сбежать отсюда. Я задумался о том, не стоит ли уже где-нибудь в укромном уголке парка заправленный и подготовленный к ночному перелету шаттл, который отвезет меня в Карч, на встречу с работающим на консорциум свободным торговцем. Этот план тревожил меня, но если мать решила доверить мою безопасность капитану корабля, полагаясь на его репутацию, то тут ничего не поделаешь. Если только я не предпочитаю стать праведным палачом или инквизитором. Перед моими глазами проплыло лицо Гибсона, словно бы отражаясь в бронированном оконном стекле.
Нет, я этого не хотел.
Криспин надолго замолчал, но я заметил это лишь тогда, когда он нарушил тишину.
– Значит, ты и эта лейтенант, да?
– Что? – Я вскинул голову и нахмурился.
– Эта худышка с кудрявыми волосами и маленькими сиськами. – Криспин изобразил руками груди. – Твой пилот.
– Кира.
Я почувствовал, как помертвело мое лицо.
– Кира, – повторил Криспин с обычной своей жуткой ухмылкой. – Вот, значит, как ее зовут?
Он поковырял ногтем в зубах и вытер палец о брюки.
– И что, она какая-то особенная? Думаю, поэтому ты и не захотел пойти в гарем вместе со…
– Хватит, Криспин, – следуя примеру отца, я даже не повернул голову в сторону брата, даже не повысил голоса, ограничившись почти шепотом, – оставь ее в покое.
Брат поднял руки, словно защищаясь, потом возбужденно провел ими по короткой стрижке.
– Успокойся, Адриан. Я все понял. Между прочим, я считаю, что она довольно симпатичная. Немного похожа на мальчишку, но если тебе такие больше нравятся, то…
– Я сказал «хватит».
Поднявшись, я отпихнул от себя скамейку для ног. Волосы на моем затылке встали дыбом, я стиснул зубы и грозно посмотрел на брата.
Криспин умолк и снова потянулся за яблоком. Он посмотрел на свои колени и проговорил, словно бы обращаясь к собственным рукам:
– Ладно, извини. Я просто… просто я бы сам хотел улететь. Но отец всегда больше любил тебя.
Если бы я в этот момент пил, то наверняка захлебнулся бы.
– Что? – пробормотал я, чуть не споткнувшись о ботинки, лежавшие рядом с сундуком. – Кровь императора, что ты сказал?
– Тебя посылают на Весперад, а мне достанется Обитель Дьявола. Какого перца мне делать в этой дыре? – Криспин снова откусил от яблока и тоже уставился в окно. – Ты будешь там сражаться, охотиться за мятежными лордами и сьельсинами…
Он замолчал. В это мгновение я осознал, что неправильно понимал Криспина. Будучи младшим братом, он сам готовился к тому, чтобы улететь в неизвестность. Точно так же, как я всегда считал, что Обитель Дьявола достанется ему, он был уверен, что ее заполучу я. Он мучился, полагая, что находится в моей тени, а я то же самое думал о нем. И мы даже не догадывались, что на самом деле это была тень нашего отца, которая душила нас обоих.
– Не разъедай себе мозги.
– Этого не было в моем списке неотложных дел.
Не могу сказать, шутил ли он или это действительно беспокоило его мальчишеский ум. А может быть, он хотел напомнить мне о том обеде, когда я окончательно лишился расположения отца. По грубым чертам лица Криспина трудно было судить о мозгах, что бурлят за этими безразличными глазами, зато у меня внезапно похолодела кровь.
Брат продолжал жевать, чавкая, как корова.
– Криспин, – наконец решился спросить я, – почему ты вообще здесь?
– Я же тебе говорил! – удивленно заморгал он. – Хотел попрощаться с тобой.
Он встал, оказавшись так близко, что мог похлопать меня по спине:
– Мы не скоро увидимся снова.
Стоя так, плечо к плечу, мы молча смотрели в окно.
Криспин еще раз с шумом откусил от яблока:
– Последние несколько месяцев… это было что-то особенное. Отец говорит, я смогу снова драться на Колоссо.
Молча кивнув, я повернулся, чтобы забрать со стола блокнот и бесценный томик «Короля с десятью тысячами глаз», и тут Криспин добавил:
– Но то, что случилось с Гибсоном, это просто позор. Не могу поверить, что старый сукин сын оказался предателем.
Я стоял неподвижно, лед в моих венах превратился в гранит. Сквозь сжатые зубы, словно челюсти мои были связаны проволокой, я прошипел:
– Не хочу об этом говорить.
Однако ничего не замечающий, тупоголовый Криспин продолжал грызть яблоко и болтать:
– Ты видел, какое у него было лицо? Просто отвратительно. Он выглядел как какой-нибудь работяга.
Я хлопнул рукой по оконной раме из полированного красного дерева, так что алюмостекло загрохотало, как барабан, обернулся и посмотрел в округлившиеся глаза Криспина под прямыми бровями. Кусок яблока во рту нелепо раздувал его щеку.
– Чего ты так взбесился? – спросил брат.
Он ничего не понимал. В самом деле ничего не понимал.
– Гибсона больше нет, – прошипел я.
– Он был просто нашим слугой.
Криспин проглотил кусок и повертел плод, выбирая, где бы откусить в следующий раз. Я выбил яблоко у него из руки. Оно со стуком упало на плиточный пол и отскочило к двери. Брат поглядел на меня, удивленно растянув пухлые губы.
– Зачем ты это сделал?
«Ярость ослепляет», – напомнил я себе.
Голос Гибсона, бормочущего древнюю мантру схоластов, звучал в моей голове. Но другой голос – мой собственный – ответил:
– Он был моим другом.
Криспин недоверчиво уставился на меня:
– Он пытался похитить тебя и сделать одним из этих импотентов-схоластов. Он собирался продать тебя экстрам!
– Ничего этого не было, дебил!
Мои ноздри трепетали, лицевые мышцы напряглись и затвердели в угрозе, от которой было всего два шага до ярости. Я понимал, что не должен это говорить, что кто-нибудь из офицеров Разведывательной службы дома Марло может услышать мои слова, но мне было уже все равно.
Обычно бледное лицо Криспина пугающе быстро побагровело.
