Я не убил его, он живой.
Разумеется, камеры были установлены повсюду. Я отыскал одну из них, крохотное отверстие в углу, похожее на темный глаз, бдительный, как стая ворон, сидящая на перекладине виселицы. Я оскалил зубы, не зная еще тогда, что повторяю гримасу, которой сьельсины выражали глубочайшую радость, и принялся собирать свои пожитки, набрасывая их как попало в сундук, – его я собирался взять с собой в изгнание, либо в то, либо в другое.
– Адриан!
Потрясение или ужас изменили этот голос, и он казался чужим, но говорящая назвала мое имя.
Леди Лилиана, остолбенев, стояла в дверях, позабыв убрать руку с замка. По случайности или с благословения каких-то неведомых богов она пришла совершенно одна. Без охранников, без свиты.
– Что ты наделал?
– Он напал на меня, – солгал я, уже не заботясь о последствиях, но через мгновение решил подстраховаться: – Он говорил гадости. О Гибсоне. И о лейтенанте.
Я оглянулся через плечо на неподвижное тело брата:
– А почему ты здесь? Уже пора?
Она внимательно посмотрела на Криспина:
– Теперь пора.
– Прости, мама. Я не думал, что он придет. Я просто ждал твоих людей, как ты велела, а…
Она мягко положила руки мне на плечи и шикнула на меня:
– Нет, все хорошо. Все просто прекрасно.
– Прекрасно? – чуть ли не выкрикнул я. – Во имя императора, что тут прекрасного?
Всегда оставаясь режиссером, леди Лилиана взглянула на меня так, будто я был одним из ее голографических актеров, и тихо сказала серьезным и печальным голосом:
– Ты нашел для меня выход. Я просто скажу, что ты украл мой шаттл и сбежал посреди ночи. Ты ведь умеешь им управлять?
Я кивнул:
– Учился у сэра Эрдиана с семи лет.
– Хорошо. Но в любом случае возьми моих людей. Тебе может понадобиться помощь.
– У тебя будут из-за этого неприятности?
– Твой отец не посмеет меня и пальцем тронуть. Здесь правит мой дом, а не его. Тебе нужно спешить. Возьми все, что сможешь.
Она легонько подтолкнула меня к тяжелому сундуку, который я привез из дома. Наклонившись, я вытащил из-под Криспина свои брюки и запихнул их под крышку, а сверху набросал еще кучу вещей.
Внезапно меня осенила непрошеная, но тягостная мысль:
– Они могут просмотреть записи. И увидеть, как мы с тобой разговариваем.
– Разве они видели, как ты разговаривал с Гибсоном в тот день, когда его истязали?
Я замер, держа в руках винно-красные носки.
– Это сделала ты?
Во имя Земли, не могла же она взломать базу данных охраны Обители Дьявола?
– Поблагодаришь меня, когда окажешься в безопасности за пределами системы. А сейчас поторопись.
Она набрала код на своем терминале.
Я забросил носки в сундук и на мгновение остановился:
– Мама?
– Да, сын?
В ее тоне слышалась едва уловимая улыбка, которую я никогда не забуду.
Захлопнув крышку сундука, я обернулся:
– Почему ты это делаешь?
Мать застыла, превратившись в мраморную статую, словно я поймал ее в ловушку, как горизонт черной дыры ловит свет. В какой-то момент я подумал, что она больше никогда не сдвинется с места.
Криспин на полу вдруг простонал:
– Мама?
Жуткая изломанная усмешка проступила на каменной маске, которую мать называла своим лицом. О боги, в другой жизни она могла бы стать даже лучшим схоластом, чем Гибсон!
Спустя несколько секунд вечности она сказала дрогнувшим голосом:
– Ты всегда был моим любимчиком.
От необходимости что-то ответить меня спасло появление двух легионеров дома Кефалосов… и Киры. Лейтенант бросила лишь мимолетный взгляд на неподвижное тело Криспина.
– Мастер Адриан, следуйте за нами.
– Кира?
Я посмотрел на мать – все встало на свои места.
– У нас нет времени, – деловито покачала головой девушка.
– Так это вы были глазами моей матери? – спросил я и еще раз оглянулся на леди Лилиану – она улыбнулась.
– Нам нужно идти! – отрезала Кира.
Легионеры взяли мой сундук. Их лица были скрыты за белыми забралами, и люди казались какими-то нереальными. Как часть моего сна. Часть игры.
Я встретился взглядом с матерью:
– Спасибо тебе.
Это последнее, что я ей сказал. И как всегда случается с последними словами, их было недостаточно.
Глава 19
Край мира
Свободный торговец оказался совсем не таким, как я ожидал, – а впрочем, я не могу точно сказать, чего именно ожидал. Деметри Арелло был джаддианцем, тонким, как рапира, и с кожей цвета тосканской бронзы. Он улыбался, сверкая такими белыми зубами, что я принял их за керамические импланты.
– Когда отчаяние заставляет аристократа опуститься до моего уровня, это странно, – с некоторым самоуничижением рассмеялся он и откинулся на спинку стула, приглаживая яркие, как звезды, волосы. Они были даже ярче его зубов – блестящие, серебристо-белые.
– До вашего уровня? – переспросил я, наливая себе вина из графина. – Что вы хотите этим сказать?
Снаружи было жарко и парило, из-за арочной двери доносился шум строящегося возле пристани дома.
– У меня быстрый корабль, но это не роскошный круизный лайнер, – улыбнулся Арелло и оценивающе посмотрел на меня, сосредоточенно покусывая губу. – Вам будет на нем не так удобно.
Торговец провел по гладкому подбородку унизанной кольцами рукой, улыбка его ни на мгновение не дрогнула.
– Меня не интересуют удобства, – ответил я. – Мне нужно только добраться до Тевкра.
Он перебил меня, взглянув на сидевшую между нами Киру:
– Это очевидно, что вы стремитесь не к комфорту, иначе наверняка взяли бы ее с собой.
Деметри опять улыбнулся. Он вообще все время улыбался. Кира не удостоила его ответом. Я ощущал волнами нарастающее в ней напряжение. Она хотела поскорей покончить с этим.
– Если бы я стремился к комфорту, мессир, то остался бы дома.
– Верно. Но, насколько я понимаю, у вас нет дома, в котором можно остаться. – Он наклонил стакан и поморщился. – Скажите на милость, как вы, имперцы, пьете эту лошадиную мочу? У меня на родине человека, осмелившегося торговать такой гадостью, побили бы камнями.
– У вас быстрый корабль? – спросила Кира, очевидно совсем потеряв терпение.
– Ту леди, что зафрахтовала меня, скорость вполне устраивала.
