– Нам нужно сражаться как одна команда, – напомнила о насущных задачах Сиран, раздраженно проведя языком по зубам. – Мы отвечаем за мальчишку.
– Без пояса-щита я не согласен!
Хлыст с беспокойством постучал мечом по наголеннику. Без всякого предупреждения я швырнул в него свой шлем. Хотел попасть в грудь, но неудобный снаряд выскользнул из руки и угодил парню в живот. Хлыст согнулся пополам, морщась от боли, и проглотил свои слова. Остальные замерли, не зная, как реагировать на мой поступок.
– Какого дьявола это значит? – шумно выдохнула удивленная Кири.
– Его величество наконец-то взбесился, – объяснил Гхен и разразился густым смехом.
Я хотел огрызнуться, но нашим слабым звеном был вовсе не этот бывший преступник, а мальчишка. Пропустив мимо ушей свое прозвище, я прошел, поднимая тучи пыли, на открытый участок четырехугольной площадки. Возможно, из меня получился плохой вор и еще худший попрошайка, но я был обучен всем видам боя, какие практиковали на Колоссо. Может быть, мне самому это и не нравилось, но требовалось куда больше, чем два года, чтобы утратить весь блеск мускульной памяти.
– Пояс-щит не остановит этот шлем! – выкрикнул я. – Не остановит меч или брошенное копье.
Стоя в пяти шагах от Хлыста, я продолжил тихим голосом, подражая в этот момент скорее Гибсону, чем Феликсу:
– Хлыст, мы не получим щитов. Что бы там тебе ни послышалось.
– Ничего мне не послышалось! – возразил он, и его веснушчатые щеки залились краской. – Я точно слышал, что…
– Даже если у нас будут щиты, это нас не спасет. – Краем уха я продолжал следить за лязгом оружия остальных бойцов, чьи мечи и копья сплетались в сложном узоре схватки. – Они защищают от высокоскоростного оружия: огнестрельного, плазмометов или энергетических копий. Но ничем не помогут против длинного ножа.
– Послушай Импер-Адра, мальчик-шлюха. Помоги засунуть эту палку поглубже в задницу, – отрывисто рассмеялся Гхен и сделал неприличный жест большим пальцем, не отводя взгляда от Хлыста. – Ты не продержишься и наносекунды, когда начнется это месиво.
Здоровяк хлопнул его плоской стороной меча по плечу, защищенному металлическими пластинами.
Даже мать Кири и та рванулась вперед и положила руку на плечо Хлысту в знак поддержки. Она что-то шепнула мальчишке, что-то доброе.
Сиран толкнула Гхена в предплечье:
– Ты не мог бы заткнуться?
– Что?
Гхен потер свой сломанный нос, стараясь скрыть растерянность. Пока они препирались, я глубоко вдохнул, чтобы успокоиться, уже отчасти жалея, что швырнул шлем в Хлыста. Появившись в колизее две недели назад, я сразу осознал, каким жестким стал за то время, что провел на улице. Эти месяцы, прошедшие с момента смерти Кэт, сделали свое черное дело. Я вспомнил ограбление, совершенное вместе с бандой Реллса, вспомнил, как предал их и как всадил нож в плечо управляющей. Та сдержанность, что отличала меня от остальных членов моей семьи, дала трещину, как мозаика, разбитая иконоборцем. Последние дни в компании мирмидонцев отчетливо это показали и стали для меня тренировкой по собственному исправлению. Я надолго задержал дыхание, радуясь холодному ночному воздуху, наполненному гулом мух и шипением орнитонов, и утер пот со лба.
Наконец я заговорил голосом, вернувшим часть былого лоска, – еще одно преимущество достойного питания и чистой воды.
– Послушай, ты должен поправить работу ног.
– Вот как! – хихикнул Гхен. – Должен. Слышишь, мальчик-шлюха? Ты должен.
– Заткнись! – вступилась Кири. – Оставь его в покое.
Она сделала пару шагов к здоровяку с такой яростью, что я бы не рискнул встать у нее на дороге. С материнской яростью. Прежде мне не приходилось сталкиваться с подобным, за исключением одного раза.
– Или что? – спросил Гхен, надвинувшись на Кири, так что они теперь стояли лицом к лицу.
Этот разнорабочий, ставший преступником, посмотрел поверх своего широкого носа на невысокую женщину:
– Что ты мне сделаешь, старая шлюха?
Кири не двинулась с места и не ударила его. Даже не отступила. Просто стиснула зубы, и ее янтарные глаза стали тверже камня.
К ним шагнула Сиран:
– Гхен, какого дьявола ты так разошелся?
Здоровяк перевел взгляд с Кири на свою напарницу:
– Это худшая команда из всех, что у нас была с тех пор, как мы сюда попали. Посмотри на них, Сиран!
Он показал на Хлыста, Кири, на меня и всех остальных, разбросанных кучками по всему тренировочному полю. Среди них нашлись и отмеченные шрамами ветераны, как сами Гхен и Сиран, введенные в группу новичков. Но большинство и были новичками. С тех пор как разразилась эпидемия, Боросево порождал ужасающее количество преступников, и многие в итоге оказывались в колизее, в пропитанном потом дормитории, который мы называли домом. Это лучше, чем быть повешенным или во всех подробностях познакомиться с работой катаров.
В глубине души я уже начал сомневаться в мудрости своего плана. Когда я наконец уговорил доктора Чанд внести меня в список под именем «Адр с Тевкра», то предполагал, что попаду в команду, составленную из отпетых преступников. Людей грязной крови. Я не ожидал увидеть здесь отчаявшихся и голодных жителей Боросево. Не ожидал встретить озабоченную судьбой сына мать, занимавшегося проституцией молодого мужчину или потерявшего всех родных однорукого гондольера, который пришел в колизей с надеждой выйти отсюда овеянным славой. Я поневоле задумался о том, что сказал бы мой отец по поводу компании, в которой оказался его сын. Полагаю, он был бы рад вообще увидеть меня на Колоссо. Какая ирония судьбы! Отвращение к бойцовским ямам самым драматическим образом положило начало всем моим приключениям, и вот я здесь – в почти средневековой броне мирмидонца. «Даже не гладиатор», – подумал я, представляя отцовское презрение.
Гхен все еще продолжал:
– Это, Сиран, паршивое представление. Ты это понимаешь, и я понимаю. Банкс это понимает, и Паллино понимает. – Он указал пальцем на двух старших мирмидонцев, тренирующих свежее мясо. – И можешь поклясться чем угодно, устроители тоже это понимают. Они рекламируют нашу бойню в городских новостях.
Я видел такую рекламу на огромных экранах, возвышавшихся над перекрестками по всему городу. Гхен бросил взгляд на Хлыста с Кири, а потом на мирмидонцев, отделившихся от толпы, чтобы послушать, из-за чего поднялся шум.
Все это время я держал рот на замке, наблюдая не столько за Гхеном, сколько за десятками других бойцов в оцарапанных и помятых доспехах, среди которых не было даже отдаленно похожих, хотя лица людей казались одинаковыми: скривившиеся губы, выпученные глаза, как у завидевшего охотников оленя. Не нужно быть психологом легиона, чтобы понять, что Гхен напугал их. Среди собравшихся не было ни одного ветерана. Только такие же новички, как и я сам.
