– Мы просто сделаем то, что должны сделать. Все мы. Надежда здесь ни при чем.
– А если у нас не получится?
– Что значит «не получится»? – возразил я, пораженный этой мыслью, а затем подтянул ноги под себя, как мудрец, медитирующий под деревом. – А если ты продержишься целый год и заработаешь себе на жизнь? Об этом ты подумал или пришел сюда с мыслями о смерти и надеждой на хорошую кормежку?
Он был не первым, кто так и сделал. Молчание выдало его. Мальчишка не имел никаких планов, никаких амбиций. Только глупые, смутные надежды и детские фантазии – совсем как еще один мой знакомый. Что ж, и он тоже не был первым. У меня вырвался тяжкий вздох.
– Вот что я тебе скажу, – продолжил я, пытаясь пробить страх в его дрогнувшем голосе. – Почему бы нам не держаться вместе? У меня здесь нет друзей. Я бы не отказался заполучить хоть одного.
– Буду только рад, – ответил он. – Ты единственный, кто не насмехался надо мной.
Я вспомнил о том, что сказал когда-то Кэт: «А еще я хотел бы иметь собственный корабль, чтобы путешествовать».
– Но я не собираюсь оставаться здесь. Попробую накопить на корабль, или, по крайней мере, мы сможем завербоваться на тот, что окажется под рукой.
– Я в этом ничего не понимаю! – простонал он.
– Через год ты научишься сражаться! – оборвал его я. – Кораблю нужна защита. Нужны охранники. Ты просто не подумал об этом. Год – это очень долгий срок.
Я не мог вынести его отчаяния, только недавно справившись со своим собственным.
Хлыст отдернул занавеску и уставился на меня. Он сидел в одежде прямо на полу, съежившись и прислонившись спиной к стене, рыжие волосы прилипли к щекам.
– Это похоже на надежду, – прищурился он на меня. – Разве не ты говорил, что не стоит надеяться?
– Я говорил, что надежда – это дым, – поправил его я. – Но это не значит, что ее не существует.
Глава 36
Научите их сражаться
Грохочущий лифт поднимал двадцать мирмидонцев на первое действие Колоссо, все мы обливались вонючим потом в тесной кабине. Хлыст стоял рядом со мной и бормотал молитву, обращенную к иконе Мужества.
– Благослови меня мечом своей храбрости, о Мужество, – выдыхал он почти шепотом. – Даруй мне силу в трудную минуту. Благослови меня мечом…
Я прикрыл глаза. Храбрость – это первая добродетель дураков, покровительница тех, кто слишком испуган, чтобы убежать.
Мирмидонец, стоявший с другой стороны от Хлыста, толкнул его локтем:
– Заткнись уже, а?
Хлыст посмотрел на него и пролепетал какие-то извинения. Я поморщился, подтягивая ремень выданного мне круглого щита античной формы, точно такого же, как у всех остальных, – трехфутового гоплона из карбонового волокна. Несмотря на все мои подбадривания, Хлыст правильно оценивал себя – потребовалось бы куда больше времени, чем одна неделя, чтобы сделать из него бойца. И Гхен в нем тоже не ошибался, что бы ни говорили Сиран и Кири. Мальчишка не продержится и наносекунды. Я стиснул зубы, чтобы не вырвался резкий ответ, но тут старый хрипящий динамик лифта взвизгнул, и на наши головы обрушился грубый голос Паллино:
– Держитесь вместе, как мы отрабатывали на тренировках. По пять человек. Не позволяйте противнику окружить вас.
– А чем они вооружены, босс? – спросил Кеддвен, местный парень, уже прошедший через несколько боев, приметный своими выгоревшими спутанными волосами. Ему пришлось кричать, чтобы его сиплый голос услышали.
– Тем же самым, что и мы, – отозвался Паллино, – мечи, копья и круглые щиты. Но это команда Джаффа, так что они, возможно, будут еще и метать дротики.
– Значит, мы сможем бросать их обратно! – выкрикнула Сиран с такой буйной энергией, что стоявшие рядом с ней бойцы одобрительно загудели и подняли свое оружие, сверкнувшее в мрачном оранжевом свете.
Почувствовав волнение Хлыста, я наклонился и постучал по его круглому щиту:
– Эй, у нас же есть щиты.
Парень скривился и натянул шлем на свою дикарскую рыжую гриву:
– Не смешно, Адр.
Я прекрасно его понимал. Сам готов был отдать левую руку за настоящую защиту с полем Ройса.
Наступил тот момент, что повторялся перед каждым моим боем на Колоссо, когда мы выходили на покрытый песком кирпичный пол арены, – я мечтал лишь о том, чтобы оказаться где-нибудь в другом месте. В любом другом. Тогда я ощутил это в первый раз. Внутренности скрутило в тугой узел, кровь молотом ударяла по наковальне моего черепа. Я поднял голову к стальным балкам, что поддерживали купольный потолок шахты лифта, и принялся пересчитывать массивные болты, скреплявшие их. Зачем я это делаю? Должен быть другой способ заработать деньги на то, чтобы улететь с этой планеты. «Они нужны для твоего корабля», – мысленно повторял я себе. Тогда я смогу покинуть Империю и никогда больше не возвращаться, избавиться от Капеллы, отца и всех остальных. Смогу полететь на Иудекку, встретиться с ирчтани Симеона Красного, увидеть Атхтен-Вар. Стать торговцем во Внешнем Персее. Или пиратом. Или наемником.
Но тех нескольких хурасамов, что я украл в магазине на углу, не хватило бы даже на место в шкафчике для швабр этого межзвездного лайнера, и в любом случае я связал себя контрактом с колизеем на целый стандартный год. Шестьдесят пять боев, каждый из которых может оказаться для меня смертельным. А если я попытаюсь нарушить контракт и сбежать, все закончится тем, что мне отрубят ноги, разрежут ноздри, а потом вытащат на Колоссо и бросят мое тело огромным хищникам – на мясо, в буквальном смысле слова. Устроители – и граф Балиан Матаро не в последнюю очередь – вытрясут из меня свои вложения так или иначе.
Моя соседка опорожнила мочевой пузырь прямо себе на ляжки, а я, пытаясь успокоиться, вернулся мыслями к нашему противнику. Они будут в броне и со щитами – настоящими, а не тем древним хламом, что носили мы. Нас экипировали так, словно мы должны были атаковать гомеровскую Трою, а не пятерых гладиаторов в современных сенсорных доспехах. Наше тупое оружие могло только оставить вмятину на их броне. Вся схватка была не более чем фарсом. Их доспехи имитировали повреждения в зависимости от силы наших ударов, но сами гладиаторы при этом не получали никакого вреда. В подготовку этих профессиональных атлетов вкладывались большие деньги, поэтому погибали они крайне редко. Мы могли только обездвижить их.
– Шок и трепет, Адриан, – пробормотал я себе под нос, надавив на глаза костяшками пальцев и проведя ладонью по ежику волос. – Кровь и гром
[16].
Сквозь стиснутые зубы вырвался стон. Мне так недоставало сейчас Гибсона. И Робана. И даже Феликса. Кастелян уж точно знал бы, что делать, и придумал бы десятки способов выкрутиться из любого положения, в котором мы окажемся. Сотни. Внезапно я осознал, что должен был уделять больше внимания тактике. Научился не всему, что нужно знать. И теперь уже никогда не научусь. Феликс остался за сотни световых лет отсюда, а Гибсон… Да, только мой отец и Мать-Земля знали, где сейчас Гибсон. Я туже затянул под подбородком ремень шлема.
