Лифт, вздрогнув, остановился, и почти сразу же отворились большие тяжелые двери, проскрежетав металлом по каменному полу. Звук обрушился на нас еще раньше, чем в глаза ударил дневной свет, – ужасающий шквал, глубокий и сокрушительный, словно море. Животный рев восьмидесяти тысяч зрителей, заходящихся в пьяном восторге и радостном предвкушении зрелища. Этот звук на каждого подействовал по-разному, придавив к земле одних и приподняв других.
«Страх отравляет, – повторял я себе древнее изречение, подобно тому как недавно молился Хлыст. – Страх отравляет».
Я почувствовал, как эта отрава разливается по венам. Вслед за Гхеном и другими ветеранами я вышел под болезненно оранжевый солнечный свет, взвешивая в руке карбоновый щит и держа на изготовку короткий меч. Поле боя растянулось почти на сотню ярдов в длину и приблизительно на половину этого расстояния в ширину. Мы зашли в лес каменных колонн, беспорядочно расставленных по всей арене, чтобы предоставить укрытие сражающимся. Среди них не было ни одной одинаковой пары, столбы разнились и высотой, и диаметром, и если бы они не торчали из кирпичного пола, площадка оказалась бы совершенно ровной и открытой.
Обширную арену окружала стена из песчаника в двадцать футов высотой, с промежутками для стальных дверей лифтов, подобных тем, из которых мы вышли. Над нашими головами мерцало мощное энергетическое поле, частично рассеивающее крики, рев и свист. Оно должно было защищать зрителей от стрельбы, как в тот день, когда я наблюдал за расправой «Дьяволов Мейдуа» над тридцатью рабами. Лучи плазмомета не могли прорезать стену и навредить сидевшим на трибунах логофетам и чиновникам различных гильдий.
Ничего подобного ни разу не случалось. Поле битвы выглядело безжизненным пространством, блеклой авансценой перед буйными джунглями цвета и движения на трибунах, искаженных и размытых полем Ройса. А вот и они: у дальних ворот выстроились пятеро гладиаторов, облаченных в броню имперских легионеров. Белые керамические нагрудники были разрисованы зеленым и золотым. Гладиаторы держали в руках длинные, выше человеческого роста, копья и смотрели на нас из-за прочных зеленых забрал – монолитных, без выступающих деталей или прорезей для глаз. Невозмутимые, как поросшие мхом камни.
– Экран включен, – отметил я, ухватив Хлыста за предплечье.
Я с трудом различил голос распорядительницы Колоссо, словно тот звучал откуда-то издалека, сквозь толщу стены. Слова ее растворились в реве толпы и к тому же заглушались действием защитного поля. Но нам и незачем было слушать. Мы и так понимали, зачем оказались здесь.
– Что ты сказал? – наклонился ко мне Хлыст.
Мое внимание разделилось между стоявшими перед нами гладиаторами, пятью «Сфинксами Боросево», и ложей в средней части стены, где за дополнительным уровнем энергетической защиты был сам лорд Балиан Матаро, граф Эмеша. Мне доводилось видеть его на экранах городских новостей, но здесь он присутствовал во плоти, сидел в окружении ликторов и рабов-умандхов. Когда мы вошли, двое существ помогали лорариям утащить с арены труп какого-то головоногого наземного хищника через боковые ворота к еще одному лифту. На кирпичах остался след его зеленоватой крови. Оказывается, мы выступали не в первом действии. Я придержал Хлыста, поджидая Кири и Паллино, которые приближались к нам вместе с незнакомым мне новобранцем.
Я качнул вверх большим пальцем и повторил:
– Они включили экран безопасности.
Паллино прищурился единственным глазом.
– Ох, чтоб меня! – выругался ветеран, и в тот же миг первый выстрел ударил в кирпичи у нас над головами.
Стена почернела от фиолетовой струи плазмы. Неподалеку Банкс собрал свою пятерку – трех копейщиков и двух мечников, и они присели как можно ниже, насколько позволяли их карбоновые щиты.
– Ложитесь! – крикнул я, ухватил Паллино и Хлыста и потащил их за собой на землю, как раз в тот момент, когда обжигающий заряд пролетел над нами.
– Эта штука выдержит заряд плазмы? – спросил я, лежа в пыли и выставив щит перед собой.
– Да, – кивнул Паллино, – только не рассчитывай протянуть долго.
– Тогда не будем тянуть, – сказал я.
Кири с новичком рванулись к нам, каким-то образом ускользая от выстрелов, едва не добивших нас.
Они не опускали щиты даже тогда, когда помогали нам подняться.
– Туда! – показал я на одну из возвышавшихся над ареной колонн, надеясь укрыться за ней от гладиаторов с их энергетическими копьями.
– Это просто выбраковка какая-то!
Паллино сплюнул в пыль, как только мы спрятались за колонной. Я непонимающе посмотрел на него, а он дернул подбородком, показывая на наших товарищей-мирмидонцев. Хлыст погрузился в молчание. Паллино ухватил меня за локоть свободной рукой:
– Отстрел лишних животных в стаде. Нужно было убить тебя, когда у меня была возможность.
В моей голове все перемешалось.
– Меня? Во имя Земли, при чем здесь я?
– Они видели твою небольшую речь во дворе. Должны были видеть, – он отпустил мою руку и снова поднял меч, – и решили поставить нас на место.
Это было еще мягко сказано. Нас собирались уничтожить. Я хотел взять паузу. Хорошенько все обдумать. Отдышаться. «Страх отравляет», – шептал я себе, надеясь успокоить возмущенно бьющееся сердце. Мы имели четырехкратный численный перевес над гладиаторами, зато вооружением они превосходили нас в миллион раз. Я уже понял, что наш первоначальный план провалился. Если мы соберемся небольшими отрядами, сомкнув щиты, плечом к плечу, как обычно действуют в атаке легионеры, то нас наверняка перестреляют.
– Нужно разделить их. Отогнать друг от друга.
Я выглянул из-за колонны и увидел Сиран и Гхена, прижавшихся к другому толстому столбу. В этом был наш шанс. Наверняка этих колонн не было в проекте колизея. Они могли помешать не только лошадиным и собачьим бегам, которые часто проводят в таких местах, но и некоторым видам схватки.
– Хлыст, держись рядом со мной. Остальные бегите влево, старайтесь укрываться за колоннами.
– С каких это пор ты здесь командуешь? – спросил новичок, которого я не знал.
Именно этот момент и выбрала судьба, чтобы вмешаться. Заряд плазмы ударил парня в грудь, а меня лишь опалил по дороге, оставив за собой вонь расплавленного металла и сгоревшей человеческой плоти. Новичок не успел даже вскрикнуть. Это мне хотелось кричать, хотелось плакать. Сделать хоть что-нибудь. Но я только подумал: «Какой тогда вообще смысл в этих доспехах?» Затем подтолкнул Хлыста щитом и погнал вперед, подальше от того, кто избавил меня от необходимости отвечать на вопрос новичка. Над ареной распорядитель торопливо комментировала происходящее, но экран безопасности все еще заглушал ее высокий голос.
Пятеро. Они послали пятерых, чтобы убить нас. Пятерых профессиональных игрушечных солдатиков в превосходной броне, с тестостероновыми добавками в крови, готовых убивать без тени сомнения. Пятерых Криспинов. От этой мысли мои губы едва не растянулись в усмешке, пока я наполовину толкал, наполовину тащил Хлыста к следующей колонне. Нам нужно было убраться подальше от того, кто убил новичка. Паллино и Кири не побежали за нами, а отскочили в другую сторону.
