– Я хочу видеть твоих людей. Если они такие же, как ты, я вас найму.
– До зимы?
– Хорошо, до зимы. Кстати, а почему вы не занимаетесь хозяйством, разве вам летом нечего делать на своих участках?
– Большие семьи послали отца или одного из сыновей. Одиноким помогают соседи. Одно лето и одну осень мы справимся.
Я подсуетился, и мой полк выдвинулся последним. Король обо мне, слава богу, забыл, а остальные военачальники понимали, что от моего полка толку мало. Шли потихоньку, впереди Юрген со своими партизанами. Для представительства у них номинальный командир Болик. Затем отряд бывших каторжников, командовал ими майор Гротте лично. И замыкали нашу колонну мушкетеры во главе с бывшим лейтенантом Клюге. Тот очень рад, что стал капитаном, и очень старался. Замыкал движение небольшой обоз. Я взял с собой кое-какие припасы – так, знаете ли, на всякий случай. Ну и несколько маркитантских повозок, куда же без них!
Люди Юргена и впрямь партизаны. Многие из них уже сталкивались с датчанами в прошлых войнах. Я выдал им сотню мушкетов, таким образом, рота почти настоящая. Были и мушкетеры, и пикинеры. Копья, правда, у них коротковаты. Видимо, датчане местным и впрямь не нравились.
Имелась у меня и небольшая кавалерия. Два десятка моих померанских драбантов экипированы по-рейтарски и составляли мою свиту. Лошадей дал Густав Адольф. До настоящих рейтар им, конечно, как до Китая пешком, но вид бравый. Эх, где же ты, мой «любимый» капрал Шмульке! Ты бы из них людей сделал. Но Шмульке у меня не было, и командовал «конницей» Кароль.
Я ехал вровень с «каторжанской» ротой и расспрашивал обо всем, стараясь узнать их получше. Здоровяка боярского сына звали Аникита, и с бывшим пушкарем Анисимом они были почти друзья. Почти – потому что вредный Анисим постоянно кого-нибудь донимал. Если некого, то Аникиту. Другая причина в социальном происхождении. Аникита ни много ни мало действительно «сын боярский». Не в том смысле, что его папа боярин, а в том, что принадлежал к категории служилых людей по отечеству. А Анисим происходил из посадских и на службу попал по набору. То есть, исходя из европейских реалий, Аникита рыцарь, а Анисим из третьего сословия. Но общая беда их все равно как-то сплотила, и держались они вместе. Кстати, бывшим стрельцам и пушкарям я также выдал мушкеты. Так что здоровенный боярский сын шел с пикой, а намного более жидкий пушкарь тащил на плече довольно тяжелый карамультук. Всего вооруженных огненным боем получилось четыре десятка. С устройством мушкетов они разобрались достаточно быстро, хотя, по их словам, у русских пищалей более простое устройство. Правда, куда проще-то? Немного поворчали об отсутствии бердышей, но я предложил заменить их веслами. Намек поняли и больше не возникали. Кстати, бердышами можно и озаботиться, вещь хорошая.
Главное, что меня интересовало, – откуда на шведской каторге взялось столько русских. Ответ оказался прост: большинство из них были сторонниками Лжедмитрия. Когда Василий Шуйский затеял переворот и человек, которого они искренне считали сыном Ивана Грозного, погиб, им ничего не оставалось, как присягнуть новому царю или бежать. По каким-то причинам Шуйский их в качестве царя не устроил. Почему именно – я не спрашивал, но судя по тому, что я знал, человек царь Василий был препоганый. Когда шведы вступили в войну на стороне Шуйского, они в плен и попали. Выкупать их было некому, и шведы не нашли ничего лучшего, как усадить их за весла. В принципе, могли и перебить.
– Так, значит, Василий Шуйский плохой, а Гришка Отрепьев в самый раз? – спросил я, дослушав историю злоключений русских в Швеции до конца.
– Не говори неподобного, князь! – сверкнул глазами в ответ Аникита. – То был истинный царевич, о том каждому ведомо! – и обиженно замолчал.
– Ну посуди сам, герцог-батюшка! – вступил в разговор Анисим. – Беглого чернеца Гришку на Москве каждая собака знала. Он у бояр Романовых, еще до того как сан принял, долгонько отирался. Как его с Дмитрием Ивановичем перепутать? Чай, в Москве люди-то не дураки!
– Стало быть, то был истинный царевич?
– Истинный!
– И Шуйские его убили?
– Как есть убили, герцог-батюшка!
Надо сказать, большинство русских переиначило мой титул на свой манер и звало меня князем. Если хотели подмазаться, то «пресветлым». Но Анисим, не иначе как в пику остальным, именовал меня «герцог-батюшка».
– А если его убили, то кто сейчас в Тушине сидит?
– А кто же его знает, герцог-батюшка! Господь не без милости – может, и спасся царь от иродов.
Вот чует мое сердце, что Анисиму вопрос о престолонаследовании по барабану. Если и были какие мысли о «природном государе», то тяжелая работа гребца и плетка профоса выбили эту дурь из головы начисто. Другое дело Аникита – для него это вопрос первостепенный. Но крыть ему нечем. Хоть самозванец Дмитрий, хоть нет, а его убили! Так что Тушинский вор самозванец точно, но что ему делать в этой ситуации и кому служить – непонятно. Хотя тут я ему помогу разобраться. Служить надо мне, здесь и сейчас! А там видно будет.
Как ни медленно мы шли, но Кальмар был все ближе. По словам Юргена, еще несколько миль – и мы, выйдя из леса, увидим замок. Грохот канонады уже слышался. Пора остановиться и оглядеться, а то, чего доброго, выйдем под удар латной конницы или еще чего похуже. Так, а это кто?
К нам бежали разведчики из числа партизан Кноппе. Опаньки, пока я не торопился в бой, бой поторопился ко мне. Нам навстречу двигалась кавалерия, причем, скорее всего, датская. И что тут прикажете делать?
– Вот что, Юрген, раздели своих и отведи по обе стороны дороги. Да так, чтобы вас видно не было! Если это датчане – они атакуют нас, и, когда завязнут, бейте их с обеих сторон. Хайнц! Стройте наших «каторжан» посреди дороги! Клюге, где вы, черт вас дери? У вас вторая линия! Vorwärts!
Сам со своими импровизированными рейтарами занимаю позицию в центре. Если это враг, а в этом я почти не сомневаюсь, то будем драться. Если все же свои, то буду выглядеть импозантнее, потому как понты в нашем герцогском деле дороже денег!
Непонятные кавалеристы мчались во весь опор, но, увидев нас, перегородивших дорогу, остановились. Один из них настороженно приблизился и вдруг приветственно замахал руками.
– Ваша светлость! Слава богу, это вы!
Елки зеленые! Это же один из камергеров Карла IX, а я уж было хотел приказать стрелять.
– Что случилось? Вы мчались так, как будто за вами гнался сам дьявол!
– Хуже! За нами гонится король Кристиан! Сражение проиграно, его величество ранен, и мы пытаемся спасти его! Прикройте наше отступление, ваш долг спасти короля!
Вот не надо мне рассказывать, в чем мой долг!
– Где король?
– Он на носилках, скорее дайте нам проехать!
– Эй! Православные! Ну-ка расступись! – командую я.
Кавалькада проезжает мимо нас на рысях. Между двух лошадей импровизированные носилки с телом короля. Он в забытьи – похоже, его крепко зацепило.
