— Пока — да! Но она признанная дочь мекленбургского герцога и русского царя и, когда она войдет в возраст, помяни моё слово, выстроится целая очередь из сыновей владетельных особ, желающих породниться с Никлотингами!
— К незаконнорожденной?!
— Ну, за старшего сына какого-нибудь короля мы её вряд ли выдадим, но, за второго-третьего отпрыска герцога или маркграфа, почему бы и нет?
— Слава Богу, это будет ещё не скоро.
— Да, но готовиться надо уже сейчас. К тому же вам необходимо наведаться в ваши новые владения.
— Сейчас?
— Момент удобный. Как ты знаешь, король Густав Адольф собирается навестить бранденбургского курфюрста по одному важному делу. И Катарина Шведская ни за что не пропустит это мероприятие.
— Вы все-таки думаете, что речь идет о сватовстве?
— О чём же ещё, моя милая?
— Значит, король расстался с Эббой Браге.
— Может, и нет, какая нам разница? — пожала плечами герцогиня и внимательно посмотрела на Марту. — Девочка, ты же лучше других знаешь, что короли не женятся на золушках. При том, что графиня Браге совсем не Золушка!
— Конечно, Ваше Высочество, просто это была такая красивая история.
— Красивая? — фыркнула Клара-Мария. — Вот уж ничуть! Как по мне, твоя — куда лучше. Твоя дочь — принцесса и её будущее обеспечено, если она, конечно, сама ничего не испортит. Теперь ты вполне можешь попытаться устроить свою судьбу. И не смотри на меня так, я хоть и старая, но все-таки женщина! И помню, каково это быть одной.
— Вы тоже хотите выдать меня замуж?
— Я всегда считала это разумным… погоди-ка, а кто этот — «тоже»?
— Ваша внучка!
— Вот как? — Герцогиня на секунду задумалась, а потом вперила в камеристку внимательный взгляд и осторожно спросила: — Скажи, а тебе не показалось, что маленькая Мария Агнесса очень переменилась после этой болезни?
— Да, Ваше Высочество, так оно и есть.
— Тебя это не беспокоит?
— Беспокоит, конечно, но я уже видела такое однажды.
— И где же?
— В родном Кляйнештадте. Ваш сын тогда был ранен, после… одного случая, и был совсем плох, но когда выздоровел, стал совершенно другим человеком. Клара Мария его дочь и потому это преображение меня не удивляет.
— Любопытно. Но у нас еще будет время поговорить об этом. А теперь ступай к принцессе и попытайся её утешить.
— Слушаюсь, — сделала книксен Марта, и хотела было выйти, но задержалась и, нерешительно спросила: — Как скоро мы отправимся в путь?
— Полагаю, недели через две. Надеюсь, я к тому времени окрепну и смогу проделать такой путь.
Глава 7
Говорят, что самой большой драгоценностью в короне герцогов Мекленбурга является город Росток. И с этим трудно не согласиться: богатый торговый город приносил своим владельцам более трети всех их доходов. Хотя его жители много раз пытались добиться для себя статуса вольного имперского города, Никлотичи до сих пор прочно держали в руках все нити управления и не собирались упускать их впредь. И пусть нынешний герцог продолжает пропадать в далекой и дикой Московии, в которой стал царем и даже, по слухам, сменил веру, но его жена — герцогиня Катарина и тетка — герцогиня София, все так же крепко правят своими амтами, включая самый богатый из них — Росток.
Обо всех этих делах любят поговорить за кружкой доброго пива завсегдатаи трактира «У дядюшки Пауля». Правда, самого дядюшки Пауля давно нет в живых, но люди привыкли так называть это заведение, не отвыкать же им… Трактиром теперь владеет почтенная вдова по имени Анна Гротте. Злые языки говорили, что её покойный муж был капитаном «черных рейтар», а сама она — маркитанткой в их обозе, но так это или нет, никто доподлинно не знал. Знали лишь, что женщина она была хваткая, и денежки у нее водились. Поселившись в Ростоке, фрау Анна выкупила у беспутного сына дядюшки Пауля его заведение и рьяно принялась за ведение хозяйства. Многие поначалу скептически отнеслись к новой хозяйке, но вскоре убедились, что дама она весьма опытная, и хватка у нее железная. В трактире, не в пример прежним временам, всегда было чисто, а пиво всегда свежее. Шантрапу, совсем было облюбовавшую его, вдова быстро отвадила, и теперь у нее нередко останавливались богатые иностранцы, а местные посетители были, как на подбор, весьма почтенные и добропорядочные господа.
— Добрый вечер, господин Мильх, — радушно поприветствовала она очередного посетителя.
— Мое почтение, фрау Анна, — поклонился ей в ответ цеховой мастер, — я слышал, у вас свежее пиво?
— Конечно, свежее, — улыбнулась хозяйка, — ведь вы сами поставляете его мне.
— Это верно, фрау Анна, но отчего-то у вас оно становится особенно вкусным.
— Вы неисправимый льстец, господин Мильх.
— Нисколько, фрау Анна, нисколько. Позволено ли мне будет спросить о здоровье вашей дочери?
— Спасибо, господин Мильх, с малышкой все благополучно.
— Так вы будете в воскресенье в церкви?
— Разумеется. Вы же знаете — я никогда не пропускаю воскресную службу.
Проводив посетителя к столу, и распорядившись, чтобы ему подали кружку прохладного пива с высокой шапкой белоснежной пены, хозяйка обернулась к новому посетителю. Им оказался закутанный в плащ молодой человек довольно приятной наружности, с усталым и запыленным лицом.
— У вас есть комната? — глухим голосом поинтересовался он.
— Да, господин офицер.
— С чего вы взяли, что я офицер?
— А разве я ошиблась?
— Нет, но… впрочем, это не важно.
— На какой срок вам нужна комната?
— Дня на три; возможно, на неделю.
— Прекрасно, пойдемте, я покажу вам ее. У вас есть багаж, господин офицер?
— Да, он в карете, фрау?..
— Гротте, господин офицер. Если комната вам понравится, я прикажу поднять ваши вещи наверх.
— Гротте?
— Именно так, а что?
— Нет, ничего, просто я знал одного Гротте.
— Верно, военного, как и вы?
— Да, он был капитаном мушкетеров.
— Понятно, но мой покойный муж был, как и вы — рейтаром.
— Но, ради всего святого, как вы узнали?
Пока они так беседовали, хозяйка провела молодого человека на второй этаж и отворила дверь в небольшую, но опрятную комнатку.
— Вот извольте, стены здесь толстые, так что другие постояльцы не будут вам мешать. Белье свежее, обедать вы можете в общем зале или, если угодно, вам подадут сюда. Вас устроит?
— Да, более чем.
— Как прикажете к вам обращаться?
