— А если не поедет царица? Может, ей милее неметчина-то?!
— Приедет, — улыбнулся в бороду Филарет. — Ляхи сказывали, что ей Иван Мекленбургский посулил, что разведется, если она и дальше кобениться будет. Я располагаю, что после такого она, если и сама не побежит, так ейный братец — свейский король, за волосы к мужу оттащит! Главное — поспеть, чтобы она без нас не уехала.
— Дай-то Бог… а про этих, что от татей отбили, что думаешь, Владыко?
— А чего, немцы как немцы.
— Да, отрок этот, чудной какой-то…
— Хороший малец, — не согласился митрополит. — Осьм
[16] лет ему, не более, а уже такой разумный. Тут ить у басурман народ темный — страсть! Я с отрочества латыни учен, а меня ни один не разумеет.
— Так еретики, что с них взять!
Глава 14
У обер-камергера её королевского высочества герцогини Мекленбургской, барона фон Гершова было множество обязанностей. Но самым важным из них было, несомненно, воспитание принца-наследника. Нельзя сказать, чтобы эта ноша была слишком уж обременительной, ибо Карл Густав был мальчиком послушным и благовоспитанным. Но наследнику двух престолов полагается знать многое, а это требует немалого усердия и от ученика, и от учителей.
Впрочем, пока они гостили в Берлине, юному принцу было сделано послабление, поскольку большинство его преподавателей остались в Шверине. Единственным исключением были науки воинские, кои преподавал сам барон. В данный момент шло как раз такое занятие. Карл Густав и неизменный участник всех его занятий и забав — Петер, стояли напротив своего наставника с учебными шпагами в руках и отрабатывали уколы.
— Усерднее, господа, — подбадривал их померанец. — Всякий дворянин должен уметь защитить свою честь с оружием в руках!
— Конечно, господин барон, — охотно согласился с ним принц, которому не терпелось перейти к учебному поединку. — Мы с Петером совершенно с вами согласны!
Надо сказать, что у его приятеля на этот счет было свое мнение. Не то чтобы он не любил фехтования, как раз напротив, но ещё накануне молодой человек приметил, что по псарне курфюрста бегают забавные щенки и был настроен свести с ними более близкое знакомство. Однако мнение сына конюха, в данный момент мало кого интересовало, и урок продолжился.
Наконец дошло время и до поединка. Мальчики одели плетеные маски и, встав в позицию, принялись демонстрировать учителю высокое искусство уколов, батманов и финтов. Но не успели они войти в раж, как их прервали. Какой-то солдат из герцогского конвоя прибежал с озабоченным лицом и принялся что-то рассказывать господину фон Гершову. Выслушав его, барон кивнул и, отпустив подчиненного, обернулся к своим подопечным.
— На сегодня всё, господа! — объявил он мальчикам. — Вы можете отправляться к себе.
— Да, господин барон, — хором отозвались они и побежали переодеваться.
Наставник с улыбкой проводил их взглядом, и быстрым шагом направился к дворцовым воротам. Там его ожидали два молодых дворянина, в одном из которых он узнал брата, а вот второй, хоть и показался ему смутно знакомым, но померанец никак не мог припомнить, где он видел его прежде.
— Здравствуй, Болеслав, — обрадованно воскликнул старший фон Гершов. — Очень удачно, что ты приехал сюда! Обстоятельства серьезно изменились, и мы могли разминуться, ожидай ты меня в Шверине или Ростоке.
— Это было бы печально, — криво усмехнулся Болек. — Поскольку у меня важные известия.
— Вот как? Ну, что же, пойдем, побеседуем. Кстати, а кто твой спутник, ты не представишь его?
— Вы не узнали меня, господин фон Гершов? — мягко улыбнулся спутник его брата.
— Простите, не припоминаю, впрочем, если вы, молодой человек, хотите поступить на службу…
— Я Марта. Марта Рашке, мы виделись с вами девять лет назад в Мекленбурге.
— Чёрт меня подери! — воскликнул в изумлении Кароль. — Прошу прощения, сударыня, но Вас мудрено узнать в этом наряде. Но, как вы здесь оказались?
— Это долгая история, господин барон. Но если коротко, то на нас с дочерью напали и попытались похитить, и неизвестно были бы мы живы сейчас, если бы не самоотверженная помощь вашего брата.
— Как напали? Ведь государь признал вашу дочь, и теперь она принцесса Мекленбургского дома. Кто мог решиться на такое злодеяние?
— Боюсь, это признание и послужило причиной покушения, — горько вздохнула молодая женщина.
— Хм, у Его Величества, много врагов, однако решиться напасть на ребенка… даже не знаю, кто на такое может быть способен!
— Ты хорошо знаешь этого человека, брат, — мрачно заметил Болек и машинально погладил пострадавшую в последней схватке руку.
— Ты ранен?
— Пустяки, просто царапина.
— Кто?
— Карл Юхан Юленшерна.
— Вот так поворот! Ты уверен?
— Он тоже узнал меня, и был так рад видеть, что попытался проткнуть насквозь, но достал лишь до предплечья.
— Где принцесса?
— Здесь рядом, на постоялом дворе.
— Вам нужно как можно скорее доставить её во дворец, — решительно заявил барон. — Здесь она будет под надежной охраной!
— Прости, брат, но…
— Что еще за но?
— Ты уверен, что в организации этого покушения обошлось без нашей герцогини?
— Как ты можешь обвинять её в подобном? — возмутился Кароль.
— Мы никого и ни в чём не обвиняем, — мягко прервала его негодование Марта. — Но согласитесь, это, по меньшей мере, странно! Маленькую Марию Агнессу только что объявили принцессой, и она впервые отправилась в пожалованный отцом город, как на нас напали шведские разбойники. Я тоже не верю, что госпожа герцогиня способна на подобное злодейство, но в её окружении много разных людей, в том числе — шведов, многие из которых, мягко говоря, недолюбливают Иоганна Альбрехта.
— Пожалуй, в ваших словах есть разумное зерно, — вынужден был согласиться старший фон Гершов. — Но не безрассудно ли в таком случае, оставлять Её Светлость одну на постоялом дворе?
— О, она не одна, — засмеялся Болек. — Её охраняет почти два десятка свирепых московитов и, клянусь честью, я не хотел бы оказаться на пути у этих ребят!
— Час от часу не легче! А они-то тут, откуда взялись?
— Если я правильно понял, они были в плену у поляков, а после заключения перемирия их отпустили, или они сбежали, но, в общем, теперь они едут к госпоже герцогине, чтобы засвидетельствовать свое почтение.
— Кто у них старший?
— Митрополит Ростовский Филарет и еще один думный фрол Дьяк Луговской, или как-то так.
