Основной силой, двигавшей внешнюю политику в Балтийском бассейне, было то, что европейцы внимательно следили за тем, чтобы новгородцы не могли самостоятельно выйти в море. Поскольку средневековая морская торговля связана в первую очередь с каботажным плаванием, так или иначе пришлось бы заходить в порты, где их бы уже ждали датчане, ганзейцы и др. И самое главное, дальше их уже не выпускали.
Воевать против Ганзейского союза было нельзя, потому что даже в случае выигрыша удержаться на побережье было бы невозможно, по крайней мере, в то время. Например, если владимирцы хлеб не поставляют, немцы тоже перестанут поставки чего-либо. А без готландской соли, например, никак не обойтись – это же главный способ хранить мясо, рыбу и прочее (засолить). А без этой возможности не получится сделать запасы.
Если почитать договоры Новгорода с европейцами, становится понятно, что делали все правильно. С одной стороны, воевать они, конечно, с ними не очень любили, с другой – когда надо, могли устроить мощный бой. При этом проводили крайне разумную экономическую политику, четко выверяя свои интересы. В общем, Новгород – это такое место, которое всю историю средневековой Руси проводило самую тонкую внешнюю и внутреннюю политику, ведь это было богатейшее княжество, однако полностью зависимое от внешних факторов – от западной и восточной торговли.
Воевать им, конечно, приходилось, но при этом они всегда лавировали между западными соседями и владимирскими соседями с юга. И вполне успешно, учитывая, что Новгород лишился своей знаменитой самостоятельности только в конце XV века, а окончательно его сделали не мятежным только при Иване Грозном. Новгород – это очень самостоятельная фигура на политическом поле.
И в завершение хочется поговорить об археологии Новгорода, поскольку это важный элемент всей русской археологии. Археологический памятник, с которым мы обычно имеем дело в 99 случаев из 100, – это памятник крайне неполный, не имеющий целостного культурного слоя. Новгород тоже весь перекопан, потому что на его территорию и бомбы падали, и дома там строили уже в ближние к нам времена, но тем не менее это настолько огромный археологический памятник, что значительно его испортить не смогли.
Что мы имеем: знаменитую деревянную новгородскую летопись, которая местами опускается на 4,5 метра – это мостовые, которые покрывали новгородские улицы. Там очень топкая глинистая почва, они через некоторое время подтапливались, сверху клали новую мостовую. На это постоянно выделялись деньги. И вот этот слоеный пирог, между которым застряла масса материала, сейчас в нашем распоряжении. Что такое деревянная мостовая? Это огромные оковалки дерева, по которым можно с помощью дендрохронологии произвести датировку. Это не только эталонный памятник, на основании которого мы можем выстроить некоторое рамочное ограничение в смысле датировки и типологии археологических культур, это еще и великолепное приключение для всех молодых людей, которые хотят заниматься археологией.
Не с металлоискателями гулять по лесам, а поехать добровольцем к Валентину Андреевичу Янину и там под его руководством осваивать искусство археологии, или учиться у его учеников. Для профессионального археолога Новгород – это и есть археологическое приключение, потому что, приехав на раскопки, ничего не найти невозможно, там просто тонны этой материальной культуры.
Ну и, конечно, главная находка Новгорода – это берестяные грамоты. Предсказывали их появление давно, они прямым текстом упомянуты в некоторых источниках. С 30-х годов, когда экспедиция Артемия Владимировича Арциховского начала копать Новгород, постоянно находили медные и стальные писала, которыми царапали по бересте, но самой бересты не находили. И 26 июля 1954 года новгородская волонтерка Нина Акулова, которая подрабатывала в экспедиции у Арциховского, нашла сверток бересты, на котором увидела что-то похожее на буквы. Это произошло на знаменитом Неревском раскопе (северо-западная оконечность исторического Новгорода). Волонтерка подозвала начальницу участка Гайду Авдусину, тоже будущего великого археолога, которая была шокирована и привела Арциховского. По словам очевидцев, он минут 10 не мог ничего сказать, а потом закричал: «100 рублей премии тому, кто нашел! Я ждал этого 25 лет!» Эта находка удивительна тем, что простой человек из Новгорода, которого мы никогда бы не увидели из официальных актовых грамот и тем более из летописей, заговорил с нами живым языком через 1000 лет.
На данный момент в Новгороде найдено около 1100 берестяных грамот, каждый год обнаруживают новые. А всего на Руси от Москвы до Мстиславля, до Галицко-Волынской земли, найдено около 1200 грамот. Соответственно, основная масса была обнаружена в Новгороде, поскольку это эталонный памятник с идеальными условиями археологизации органики, без доступа кислорода: все в глине, ничего не гниет.
В 1207–1209 гг. в Новгороде произошла очень сильная усобица, вызванная в большей степени различными неурожайными явлениями. А в 1220-х годах началась новая внутригородская усобица, причиной которой также стали трудности с урожаем, поскольку новгородская экономика попала в тупик: население выросло настолько, что местное сельское хозяйство никак не могло его обеспечить. Начался голод и мор. Продолжалась эта неурядица довольно долго, и Новгород в итоге потерял больше, чем во многих войнах до этого. Стабилизировать ситуацию смогли монголы, которые создали такую чудовищную угрозу всей Русской земле, что даже Новгород на какое-то время перестал быть настолько мятежным. До Новгорода монголы просто чудом не дошли, об этом мы поговорим далее. Всем, кто желает ознакомиться с этими событиями в мельчайших подробностях, рекомендую книгу Игоря Яковлевича Фроянова «Мятежный Новгород».
Таблица 5. Черниговская ветвь Рюриковичей
Глава 6. Монгольское нашествие на Русь
Вот мы и подошли к страшному монголо-татарскому нашествию, которого, как некоторые считают, не было. Для начала несколько слов о том, было ли в действительности это самое нашествие, а также в этой главе мы осветим следующие вопросы: численность монгольского войска, противостоящих ему русских и не только контингентов, и состав (из кого состояли войска, как вооружались и пр.).
Итак, то, что нашествие было – это неотменяемый, объективный, научно установленный, многократно перепроверенный факт. То, что вынуждены были безостановочно на протяжении 300 лет платить дань, до 1480 года, до стояния на реке Угре, – это тоже факт. То, что эта дань была в общем изрядной неприятностью для русских земель, потому что ее можно было бы не платить, а оставить себе, – тоже не вызывает сомнений. Но подробности, которые излагаются в учебниках (в том числе вузовских) в виде текста и картинок, представляют собой совершенно необъективные данные, которые где-то на 90 % можно рассматривать только как исторический анекдот. Кроме того, все это очень сильно подогревается бытовыми представлениями, которые в свою очередь почерпнуты из кинематографа и книг.
Вот любимый пример нашего друга Бориса Юлина: в книжке «Батый» написано, что русских богатырей меткие монгольские лучники поражали в вырезы кольчуг. В чем отличие реальных монголов от того, как мы их представляем? Для начала, это совсем не дикари. Их представляют обычно людьми в каком-то дранном армяке, лисьей облезлой шапке, с воплями скачущими куда-то на коне, и если не на войне, то ведут они себя скотски, а на войне – зверски.
