Следует отметить такой момент: когда говорят, что после Калки Киевская земля обезлюдела – это не имеет никакого отношения к истине. Даже если там выступал, например, киевский городовой полк, то великая мудрость феодальной организации состояла в следующем: тотальную мобилизацию организовать невозможно, ведь никак не выйдет вывести в поле всех подчистую. Потому что это военные и семейные корпорации, которые всегда посылали в бой отца и старшего сына (когда ты уезжаешь на войну, кого-то обязательно нужно оставлять на хозяйстве, чтобы держать семью). Поэтому из одной семьи могла выехать максимум половина, а скорее всего, даже треть, чтобы потом при необходимости эта семья могла хотя бы еще два раза поставить военных.
Тем более с 1223 года до прихода монголов в Киев прошло 17 лет, то есть новое поколение уже родилось и выросло, город успел оправиться. После поражения на Калке наши люди не только не перестали ссориться и резать друг друга, а наоборот, начали делать это с утроенной силой, ведь многие после боя не вернулись, и их имущество нужно было срочно поделить.
Наиболее умно в данной ситуации поступил владимирский князь, который получил приглашение на войну, но при этом до нее не доехал. Владимирское летописание по поводу битвы на Калке признает, что они в нем не принимали никакого участия. Академик Рыбаков писал, что строки владимирского летописца отдают цинизмом. Ну какой это цинизм! Кто для владимирцев были все эти черниговцы с галичанами, лучанами и остальными? Они даже не были с ними одной страной, поскольку находились под управлением не Киева, а Владимира. Во власти Киева был лишь Киев, а под управлением Владимира – Владимир с удельными городами. Вот если бы речь шла о своем феодальном владении, они бы как патриоты пошли за него воевать (впоследствии так и поступили). Единственный положительный персонаж во владимирском летописании касательно битвы на Калке – это монголы, которые наказали безбожных половцев и их союзников.
Монголы вернулись на Русь спустя изрядное количество времени – в 1237 году. Появились они, конечно, не сразу: сперва наведались к булгарам, чтобы вспомнить, кто кого разбил в битве Субэдэя и Джэбэ против булгар. В общем, приехали с ответным ударом, но уже с другими силами – у них были не два потрепанных тумена, а полноценная дивизия с осадными машинами и пр. Понятно, что для булгар ничем хорошим это не закончилось. Русские, конечно, об этом знали, потому что булгары были их ближайшими соседями, но ничего не предприняли. Потому что монголов не принимали за что-то, слишком отличающееся от половцев (а с половцами мы соседствовать научились, и, более того, половцы своим появлением принесли вполне конкретные преференции некоторым князьям).
И когда на наших юго-восточных рубежах около Рязанского княжества появились монголы и потребовали дани, Юрий Рязанский отправил посольство с требованием помощи к Михаилу Черниговскому и Юрию Всеволодовичу Владимирскому. Собрал полки из Рязани, а также муромских князей, которые находились рядом друг с другом. Муромчане понимали, что даже рязанцам, которых они терпеть не могут, придется помогать, ведь мимо них никто не проедет. Но ни Чернигов, ни Владимир помощи не прислали, и рязанцы с муромчанами выехали на реку Воронеж в одиночестве, где на них обрушился удар всей армии вторжения. Естественно, все это жалкое войско, которое смогли выставить рязанцы, было гораздо меньше, чем на реке Калке, против значительно больших сил. Результат очевиден. Как раз после этого появилась знаменитая сцена, где княжна Евпраксия с малым ребенком бросается с крепостной стены Рязани.
Юрий Всеволодович посылает Рязани на помощь своего сына Всеволода Юрьевича со всеми людьми и воеводу Еремея Глебовича. Из Рязани отступают остатки сил, которые смогли избежать Воронежа, и какие-то новгородские дружины. Рязань осталась с местным гарнизоном, и 21 декабря 1237 года, после шести дней осады была захвачена. А объединенные силы вступили в бой с монголами под Коломной – на то время это была территория Рязанского княжества.
В итоге мы имеем потрепанное войско рязанцев, где была и княжеская дружина, и городовой полк. Если в Рязани проживало максимум 10 тысяч человек, то они могли направить не более 2 % военных, то есть городовой полк составлял 200–300 человек. При этом это были уже побитые люди. Понятно, что окрестные города тоже кого-то выставили, и если они собрали вместе с новгородцами 3–4 тысячи, это уже хорошо.
Здесь наглядно можно увидеть разницу в стилях боя, потому что татары – это все-таки на 80 % легкая конница, которая занимается стрелковым боем. И самое главное, полководцы монголов всегда стояли сзади и не вмешивались в битву. Феодальные полководцы, напротив, всегда стремились вперед и вели за собой личным примером полки. Но удар тяжелой копейной конницы, который могли обеспечить русские, для лучников был непереносим, они должны были разбегаться, иначе их бы просто растоптали. И вот в битве под Коломной погиб царевич Кюльхан, то есть наши смогли проехать через весь строй монголов, добраться до ставки и убить охраняемую персону. Впоследствии это неоднократно скажется, потому что именно подведение монголов под удар тяжелой копейной конницы отныне и навсегда станет самым главным средством борьбы с ними. Другое дело, что им нужно было уметь пользоваться. Монголы-то своими способами отлично умели пользоваться, наши в то время – не всегда. При взятии Рязани монголы применяли пороки, сшибали со стены забороло (боевые галереи), ведь это деревянная крепость, которую можно поджечь. А пожар означает конец обороне, потому как в этом месте уже обороняться нельзя. Когда все сгорит, оно сразу рухнет и можно будет растащить инженерными частями, в качестве которых монголы, не стесняясь, использовали пленных: гнали перед собой так называемый «хашар», который набирали вокруг городов в окрестных деревнях и селах.
Поэтому никаких шансов у Рязани просто не было, хотя это была не самая слабая крепость. Удивительно, что они вообще так долго продержались. Вероятно, монголы, не торопясь, окружили город, построили полевые укрепления, выкатили машины, собрали их и просто приступили к планомерному обстрелу. Когда город потерял часть непрерывной крепостной стены, они просто туда въехали и всех перебили, а Рязань сожгли. Княжество получило страшный удар, и некоторые города возродились только в XVI веке, а многих не стало вообще. К примеру, Воронеж только в XVI веке стал острожком – просто пограничной крепостью.
Важно понимать, что после разгрома Рязани владимирцам нужно было что-то предпринимать, потому что они находились сразу за Рязанью. Монголов нагнал черниговский воевода Евпатий Коловрат
[27] как раз в момент, когда они входили во Владимиро-Суздальское княжество, и случилось знаменитое полевое сражение, про которое ничего не известно. Коловрат, видимо, разгромил какой-то арьергардный отряд, тем более монголы постоянно рассылали дозоры и фуражирские отряды примерно на дневной переход вокруг себя. Один из таких отрядов и разбил Евпатий, потом туда пришли основные силы, которые разбили уже его самого, тем более людей у него с собой было недостаточно. Это просто был такой рыцарский подвиг с какими-то ограниченными силами, которые очень быстро доехали и атаковали. То есть более крупное войско не могло бы двигаться с такой скоростью, и его-то монголы точно бы заметили, учитывая прекрасно налаженную разведку. И там бы его ждал не какой-то арьергардный отряд, а адекватно сопоставимые силы.
