Одним из них был Тони Бёшамп, известный фотомастер Голливуда, женатый на Саре Черчилль. Я не раз бывала в его фотостудии, позируя для рекламы. Однажды он пригласил меня прийти к ним в воскресенье „на коктейль“.
Я была польщена приглашением и надеялась познакомиться с его женой. Я всегда считала Уинстона Черчилля хоть и странноватым, но весьма достойным господином.
Дом Бёшампов стоял на берегу. Я приехала в свитере и юбке. Я еще не научилась понимать, что „прийти на коктейль“ означает приглашение на прием. Я думала, что будут только Тони, его жена и я.
Когда я вошла в дом, то остолбенела и не могла сдвинуться с места. Дом был полон нарядно одетых людей с бокалами в руках… Единственным знакомым мне человеком был сам Тони Бёшамп.
„Будьте как дома“, — сказал он, представляя меня своей жене. Я проговорила: „Как поживаете?“, но стояла не в силах пошевелиться. Тони и его жена отошли.
Тут я заметила какую-то суматоху среди толпы гостей в другом конце комнаты. Блондинка с забавным акцентом что-то громко и возмущенно говорила, обращаясь к окружающим. Я не могла разобрать, что именно она говорила, но она явно была в ярости. Я видела, как она схватила под руку высокого мужчину и устремилась к выходу. Высокий мужчина показался мне знакомым.
Тони подошел ко мне со странной усмешкой.
„Боже мой, Мэрилин, — сказал он, — что ты такое сделала За За Габор?“
[25]
„А кто это?“ — в свою очередь спросила я.
„Венгерская секс-бомба, — ответил Тони. — Из-за тебя она пришла в такое возбуждение, что вылетела с приема как пробка!“
„Может быть, ее оскорбил мой свитер, — сказала я. — Я бы оделась иначе, если бы знала, что у вас прием“.
„Нет, нет, здесь что-то более серьезное. За За кричала, что мы не можем рассчитывать, что приличные люди будут посещать наши приемы, если мы приглашаем таких гостей, как ты. Ну, правда, Мэрилин, скажи честно, чем ты ей так насолила?“
„Ничем, — ответила я. — Никогда в жизни с ней не встречалась“.
Я вышла на улицу, чтобы взглянуть на секс-бомбу. Она была из тех блондинок, кому сразу же приходится накинуть лет десять, как только вы подойдете к ним поближе. Теперь я разглядела и ее высокого интересного спутника, с которым она продолжала громко и возмущенно кудахтать. Это был Джордж Сандерс. Стоявший позади меня Тони пояснил, что он муж актрисы.
Бедный мистер Сандерс! Видимо, он слишком часто повторял монолог, который я услышала на лестнице».
«Мне предстояло побывать на множестве элегантных приемов и стоять среди знаменитостей в столь же модных нарядах, что и они, и растягивать рот в фальшивой улыбке, словно я испытываю огромную радость. Но я всегда чувствовала себя так же напряженно, как и в первый раз, когда стояла в зале у самой двери и наблюдала парад звезд.
Главное удовольствие от приемов люди получают на следующий день, когда гости обмениваются новостями и рассказывают друг другу, какие знаменитости были на приеме и с кем они общались в доме того-то и того-то. На большинство приемов гости приглашаются по принципу звездности. В Голливуде знаменитостью считаются не только актеры и актрисы или режиссеры и продюсеры. Это могут быть люди, которых недавно арестовали за что-то, или на них напали хулиганы, или же они прославились тем, что были участниками любовного треугольника. Если светская хроника сообщила о таком событии, то эти люди приобретали известность, пока пресса не переключалась на другие объекты и события.
Я не знаю, как функционирует высшее общество в других городах, но в Голливуде знаменитости не могут себе позволить пойти на прием, где не будет множество других важных гостей. Они готовы смириться с присутствием нескольких незнаменитых личностей, если те будут их слушать и восхищаться ими. Но если кинозвезда или руководитель студии или какая-то другая знаменитость оказываются окруженными только безвестными людьми, им становится страшно, словно кто-то пытается понизить их в должности.
Я никогда не могла понять, почему занимающие важное положение деятели вечно стремятся нарядиться и собраться вместе, чтобы посмотреть друг на друга. Может быть, трое или четверо из присутствующих способны сказать своим собеседникам что-то важное и интересное, но двадцать или тридцать будут сидеть, как чурбаны, и с фальшивой улыбкой тупо разглядывать друг друга. Хозяин дома обычно суетится, стараясь вовлечь гостей в общую игру или соревнование. Но гости, как правило, реагируют вяло, и вечеринка тянется без особых происшествий, пока хозяин начинает демонстративно зевать, подавая гостям сигнал, что пора, мол, уходить. Во время приема многие гости изо всех сил стараются не задремать.
Я ходила на такие приемы, главным образом, для саморекламы. Всегда был шанс, что кто-нибудь пристанет к тебе или оскорбит по пьянке, и если инцидент попадет на страницы светской хроники, это послужит хорошей рекламой. Но даже если ничего особенно примечательного не случалось, простое упоминание о присутствии на приеме было полезно. Иногда это было единственное благосклонное упоминание, которого удостаивались кинокоролевы. Приходилось учитывать и такое соображение: если руководители моей студии видят меня в обществе знаменитостей, они могут подумать и обо мне как о кинозвезде.
Такие выходы в светское общество были самой трудной частью моего плана пробиться наверх. Но через несколько месяцев я поняла, как можно значительно сократить скуку. Просто надо было являться на прием спустя примерно два часа после его начала. Тогда ты не только привлекаешь внимание своим появлением, что уже само по себе неплохая реклама, но к этому времени почти все присутствующие бывают полупьяны. Важные персоны гораздо интереснее: когда они наклюкаются, они становятся тогда больше похожи на обыкновенных людей.
Есть и еще одна сторона голливудских приемов — очень важная для светской жизни. Именно там начинаются и заканчиваются романы. Те, кто посещает эти приемы, идут туда не только в надежде удостоиться упоминания в колонке светских сплетен, но также надеются влюбиться, закрутить романчик или, по крайней мере, начать очередной раунд соблазнения. Трудно объяснить, как можно влюбиться в то время, когда тебя одолевает смертная скука, но я знаю, что это правда, потому что несколько раз это случалось и со мной.
Как только я смогла позволить себе купить вечернее платье, я купила самое кричащее из всех, имевшихся в магазине: ярко-красное с глубоким вырезом. И одно мое появление в нем обычно приводило в неистовство половину присутствующих женщин. В каком-то смысле я сожалела о таком эффекте, но передо мной лежал тернистый путь к успеху, и я нуждалась в любой рекламе, чтобы достичь своей цели.
Первым успехом, которого я добилась, была волна сплетен, что я стала подругой Джозефа Шенка. Мистер Шенк действительно пригласил меня однажды пообедать в свой особняк в Беверли-Хиллз. После чего он стал приглашать меня два-три раза в неделю.
